II

…Ветер не утихает, наверное небо затянулось злобными тучами – ведь ни одной звезды на небосводе не сверкает бриллиантовой точкой… Громовые Степи раскинулись перед Мейне сразу за холмом, который разделял цветущую Антонику и черствые, вытоптанные земли с множеством низин, густым туманом, и алчными, наполненными гнусными мыслями обитателями и гостями, опасливо оглядывающими сереющие прибрежные скалы – наверное в надежде поживиться спрятанным кем-то добром. Бушующий ветер гнал одичавшие волны, разбивая их о пустующую в ночи пристань, и выбрасывал на песчаный берег кости азартных искателей приключений…
Сухая земля неприятно кусала гнолла за пятки, которые так любили нежность травы около уже ставшей домом пещеры… Но теперь лишь воспоминания грели одинокого странника, бредущего навстречу своей судьбе с завязанными глазами… Кажется, это дождь… Становится холоднее…
Дозорная башня, возникшая на горизонте еще на холме, медленно приближалась и росла с каждым неуверенным шагом. Мейне видел огни факелов у башни, и слышал приглушенные звуки боя где-то чуть дальше, в низине, наполненной молочным туманом. Любопытный гнолл обогнул темнеющий хребет дрожащих скал, и перед ним раскинулась низина, полная… гноллов, яростно сражающихся с дюжиной солдат. Огонь факелов рассеивал вездесущий мрак, обнажая сцену представления невольному зрителю, тщетно пытавшемуся согреться.
Солдаты, яростно крича, размахивали огромными двуручными мечами, попутно орудуя ногами – глухой звук ударов кованых ботинок, треск ломающихся костей и стоны беззащитных хищников превращались в смертельный аккорд, звучащий на всю долину. Кто-то сжимал в стальных рукавицах факел и цеп, пытаясь не терять из виду товарищей, постоянно оглядываясь и крича. Псы, запятнанные собственной кровью, падали в густую грязь, которая, размываясь дождем, становилась зыбучей и бесконечно густой, как слизь. Дикие победоносные вопли солдат раздавались тогда, когда очередной гнолл, вдавленный мощными руками в природную ловушку, будучи обездвиженным, задыхался, не в силах глотнуть спасительного воздуха. Его ослабшее тело тут же взвивалось вверх, обрастало языками пламени, и летело на встречу обезумевшим, но еще живым собратьям, по пути угасая под уже проливным дождем. Ломались всё новые челюсти, гноллы старались убежать, но их лапы слишком завязли в плен губительной жижи.  Огромные мечи отрубали конечности, могучие руки дворфов отрывали головы, выпуская на свободу фонтаны горячей крови. Солдаты срывали с голов шлемы, и надевали их на головы поверженных противников, пускаясь в пляс с выдохшимися псами. Это было кровавое безумие, которое сопровождалась криками «Аааахааааа!» и пронзительным воем умирающих собак…
«Боже…» - подумал Мейне, и стремительно потрусил прочь от кровавого пиршества. Продрогшее тело сотрясалось судорогами, лапы уже почти не слушались, отчаянно сопротивляясь – «Как холодно…» - плаксиво раздалось в голове, но храбрец не спешил поднимать белый флаг…
Разбитые ручьями дороги превратились в большие болота. Редкие кустарники, словно прижались к земле, моля о смерти Сериллиса. Сухая трава вымывалась вместе с корнями, отправляясь в путешествие вместе с потоками, как казалось, бесконечной ледяной воды. Одинокий силуэт медленно шел, стараясь не завязнуть в грязи, и обходя стороной закутанные в тумане низины… Вой гноллов слышался и здесь…
Уже ничего не замечая, опустив голову, и дав струям небесной влаги стекать по ушам и щекам туда, куда они желали, странник приблизился ко второй башне, которая, так же чернея на фоне и без того мрачного неба, одиноким стражем разделяла путь до западного побережья Степей и маленькую деревушку Грозовых Туманов, от которой можно было добраться до моста через русло Мертвой Реки, а там уже был бы виден порт, куда и стремился попасть Мейне. Но что ждет гнолла в таком месте? Неизвестность… Смерть… Рабство? Наверное всё…
Решив пробраться через деревушку в сторону моста, странник аккуратно обходил дома, сторонясь случайных встреч, пока внезапно не наткнулся на сидящего под крыльцом человека. Опасливо отскочив, гнолл замер на месте. Сердце вырывалось из груди, и судороги застыли вместе с глазами, испуганно сверлящими широкую спину незнакомца. Латы, герб Кейноса… Большой, треугольный «львиный» щит дремлет рядом, растянувшись на деревянном столе. Похоже, это Королевская Гвардия… А значит – это конец…
Дождь предательски стих, продолжая лишь слегка моросить. Тяжелое дыхание Мейне скрыть не мог, и понимал, что именно оно вот-вот выдаст его. Некто пошевелился. Огромный кулак размером, наверное, с голову молодого гнолла, аккуратно ушел за спину, и, раскрывшись в виде чуть согнутой ладони, медленно почесал крепкий затылок. Его обладатель, услышав что-то подозрительное за спиной, немедленно обернулся. Почти квадратное, смуглое лицо варвара, хорошо видимое в свете факела, подвешенного рядом, было насыщено следами былых боев и стычек после пинт пива. Грубая кожа, местами потрескавшаяся, разламывалась на месте рта и чернеющих ноздрей, которые, жадно втягивая воздух, раздувались, наводя ужас на зрителей этого действа. Огромные руки и торс обтягивала промокшая рубаха, подчеркивающая огромные, налитые кровью мышцы.  Варвар прищурил глаза, опустив косматые брови, и, увидев перед собой гнолла в прилипшем к телу халате, засмеялся, открывая большой рот.
- Сокруши меня Брелл! – громким, глубоким голосом выдал человек, держа в руках сверкающую кирасу – Сегодня кто-то опустошал пивные бочки вместо того, чтобы резать собак! – взгляд человека переменился, острый взгляд появился дуэтом с опущенными уголками рта - Думаешь, я дам тебе мяса?! Прочь отсюда, или мой меч…
- Вильф, черт тебя раздери, твой голос не дает мне сомкнуть глаз! – из отворившейся, разбухшей от влаги двери дома вышел еще один человек – высокий, стройный, с отточенными чертами лица, говорившими о благородстве и, великодушии… так хотел Мейне. Черные, как бездна небес волосы падали на узкие плечи, испещренный морщинами лоб и ясные, грозные глаза говорили о твердом характере, и готовности встретить любую опасность и преграду, а затем с честью преодолеть её. Белые одежды говорили о том, что человек, возможно, отдыхал в теплой постели, когда его невежественный друг открыл свой огромный рот, оглашая громогласные слова незваному гостю. Взгляд гнолла медленно гулял вокруг, пока не остановился на большом двуручном мече в черных кожаных ножнах. Этот меч напомнил ему о низине и бойне, какую он видел совсем недавно… Сверкающие латы лежали рядом, их украшали красивые узоры. На панцире был герб Кейноса. Наверняка это доспехи того, кто служит в Королевской Гвардии Антонии Бэйл.... Они точно не принадлежали добродушному громиле – он выглядел огромной скалой на фоне этих маленьких камушков - Ты успел купить себе меч? Не забыл ли ты, что должен отполировать мои доспехи до рассвета?
- Всё будет сделано, господин – поклонился громила, и скрылся в доме так быстро, будто был маленьким юрким мышонком. Высокий человек устремил свой взгляд на промокшего гостя, и взял скучающий в одиночестве меч в свою крепкую руку. Мейне метался из стороны в сторону своими ищущими спасения глазами, но потом что-то заставило его упасть на колени. Человек замер, ожидая чего-то…
- Гнолл, прочь – тихо бросил солдат напуганному Мейне, сжимая рукоять обнаженного меча – Сегодня милосердие королевы в твоих маленьких лапах. Не упусти его благословение, ибо…
-… каждый, кто благословлен, прощен – произнес Мейне, вспоминая строку из «Оды к Антонии Бэйл». Темноволосый гвардеец выронил меч из рук, и тот, упав вниз, прозвенел, ударившись о кирасу.
- Во имя Караны, продолжай! - потребовал человек, раздраженно обнажая зубы. Промокший гнолл не раз перечитывал «Уставы Королевской Гвардии Антонии Бэйл», и помнил «молитву королеве» наизусть…
- Ибо прощение это дарование свершений, и преклонивший колено пред миротворцем осветит поступь его, и каждый по ней прошедший обретет бессмертие, ибо миротворец тот – Её Величество Антония Бэйл… - аккуратным голоском проговорил каждое слово тайный поклонник человеческой речи. Томительное молчание прервалось, и человек, подняв меч, убрал его в ножны, и опустил вниз. Губы разомкнулись, и солдат протянул руку испуганному гноллу.
- Каждый, кто знает заповеди королевы – друг мне. Невероятно здесь то, что гнолл ты, но говорить умеешь и понимаешь наш язык – Мейне неуверенно взял человека за руку, чувствуя её пульсирующее тепло, и вздохнул, не отводя тревожного взгляда - Пройдем же в дом, согрейся у огня, отведай трапезы, и не страшись меня.
Лапы снова почувствовали сухость под ногами, такую приятную, какой она не казалась никогда, а скоро дверь дома отворилась перед гостем, и пленительное тепло камина соблазнительно поманило к себе. Дрожь прошла, судороги больше не тревожили тело. Промокшее одеяние снова стало сухим и теплым укрытием. Даже страх на секунду развеялся, отворяя двери чувству надежды. Неожиданно расслабленный гнолл почувствовал руку на своем плече. Обернувшись, он увидел гвардейца. Тот улыбался, держа в руках чашку с горячей похлебкой. Предательски голодные глаза Мейне не могли оторваться от чашки и пара, медленно поднимающегося из неё. Аромат каких-то трав, мяса и заботливо приготовленных овощей еще растревожил и возбудил аппетит одинокого странника, вдохнувшего запах сокровища. Это выглядело также аппетитно, как и пахло. Аккуратные светлые лапы взяли миску из рук человека. Затем в руке гостя оказалась большая, деревянная ложка. Губы приятно обожглись о густой, насыщенный бульон, и сладкий болезненный стон вырвался откуда-то из глубины изголодавшегося тела.
- Отведай. А после мы поговорим – заботливо произнес солдат, и сел рядом, у камина, устремляя задумчивый взгляд куда-то в глубины пламени, танцующем на похрустывающих бревнах.
- Спасибо – ответил гнолл с чувством искренней благодарности… и сейчас кроме неё он чувствовал лишь вкус мясного бульона, вареных овощей и говядины, с аристократической аккуратностью наслаждаясь кушаньем…

IV

…Солнце в очередной раз прощается с миром, скрываясь в темнеющей океанской пучине. Его оранжевые лучи нежно касаются просмоленных бортов большого корабля, который вот-вот дрогнет, сотрясая дремлющий океан, и отправится вдаль, рассекая машущие на прощание волны. Мейне чувствовал материнские прикосновения светила, проглядывающего через квадратные «окна» многочисленных крошечных кают, мимо которых, опустив глаза и не роняя ни звука, шли трое…
Меншон неожиданно замер около одной из кают, после чего его ноги с изрядным любопытством свернули налево, переступая развороченный порог пропахшего пивом и потом нового дома… Треснолап, войдя вслед за спутником, брезгливо окинул презрительным взглядом пятнистый лежак, с подложенным под него преющим сеном. Густой запах копошился в ноздрях, заставляя дышать реже. Маленькая квадратная дыра зияла в борту, показывая усталым странникам прелести дремлющего океана. Светлая полоска горизонта медленно наливалась сумрачной дымкой, наводя грусть и предвкушая неприятности…
Гронскай осмотрел новое жилище, и, почесав затылок, опустил сверкающий шлем на маленький заплеванный столик, который, ютясь в темном углу, видел здесь только злобных, пьяных постояльцев и постоянно терпел удары огромными кулаками по своей хрупкой, деревянной спине…
- Это наша обитель на пару рассветов – отвлеченно произнес солдат, морщась и рассматривая потолок – Этот корабль не бывает пустым, и лучших пристанищ здесь нет.
- Я… - Мейне сжался всем телом, не решаясь сесть на то, что должно было стать его ложем. Просящий милости взгляд встретился с полными отвращения глазами Меншона – Хотел бы заночевать там… - длинный бежевый палец гнолла с острым, аккуратным когтем указывал на лежащий в углу в позе пьяного моряка соломенный топчан.
Человек обернулся, осматривая угол, а затем вновь посмотрел на Мейне, пожав плечами.
- Как будет угодно слуге Антонии Бэйл – улыбнулся он, и гнолл радостно плюхнулся на ложе, которое, будучи чуть аккуратнее двух других, источало те же ароматы, что и всё на этом проклятом корыте…
Корабль дрогнул, медленно раскрылся огромный парус, на котором, словно на королевском флагмане, красовался герб Кейноса, выполненный в пурпурных тонах. Ветхий, изможденный сотнями длинных плаваний парус, местами прохудился, показывая разгуливающим по палубе матросам обрывки неба, когда голубого, а когда серо-черного, озлобленного на весь Норрат…
Берега скромно плыли рядом с кораблем, как любопытные дельфины, но вскоре побережье Степей скрылось из виду, утопая в горизонте подобно небесному светилу. Серая неизвестность по имени ночь окутывала бесконечный океанский простор. На горизонте Мейне видел насупившиеся тучи, впопыхах бегущие за одиноким судном. «Будет дождь…» - подумал гнолл, и снял со спины и боков оружие, положив его рядом с собой. Спустя мгновение любопытный взгляд гнолла устремился в сторону друзей. Вильф тихо сопел, лёжа на левом боку. Меншон медленно освобождался от доспехов, сосредоточенно расстегивая перевязи и аккуратно складывая доспехи между ветхим столиком и своим неудобным пристанищем. Взгляд человека встретился со сверлящим его любопытным взором, и две улыбки встретились друг с другом.
- Отдыхай, друг – по-братски напутствовал гвардеец, растягиваясь на лежаке – Если нам благоволят боги, то к закату мы будем на Орочьих Пустошах.
- Хорошо… - как послушный сын ответил Мейне, и, потянувшись в предвкушении ясных сновидений, закрыл свои красивые, усталые глаза…
…Шум, крики, беспощадно колющий дождь. Яростная волна захлестнула в оконце каюты, окатывая спящего как младенца гнолла с кончиков ушей до пят. Мейне вскочил, яростно сжимая кулаки, и хаотично бегая глазами по каюте, мрак которой лишь иногда озарялся вспышками молний, обнажающими воинственный океан, карающий путников, растревоживших его покой… Треснолап не видел ни Вильфа, совсем недавно сопящего под боком, ни Меншона… Каюта осиротела, оставив в своих стенах лишь одинокого мечтателя…
Схватив кинжал, и зацепив его за пояс, Мейне выбежал на палубу, скользя по промокшему от дождя дереву, и стал частью всепоглощающего хаоса, царившего снаружи…
Моряки кричали, суетясь, и перебегая от каната к канату, по их злобным лицам стекала вода, струясь по коротким бородкам, густым усам и бакенбардам… Мейне видел Вильфа, который, стоя у борта, своими мощными руками изо всех сил держал огромный канат, заарканивший мачту. Волна за волной вода, пенясь и открывая пасть, заглатывала судно вновь и вновь, но варвар оставался непоколебимым, как колосс, возвышающийся среди падали… Казалось, был слышен треск его сильных пальцев, но это трещала колышущаяся как одинокий лист высокая мачта, которая, попав в плен к бушующей стихии, едва держалась, трепетав вслед за пузатым парусом. Порыв ветра оторвал гнолла от палубы, и чуть было не унес прочь, но Мейне успел вонзить свои гибкие пальцы в один из канатов, безжизненно болтающихся над бортом. Прерывистые крики обезумевшего экипажа переплетались с воем выплывающих из трюмов торговцев, улюлюканьем пьяных солдат и приказами капитана, надрывающего глотку на мостике. Маленький герой видел бегущего по палубе Меншона, который, крича «Мейне!», падал и сталкивался с обозленной толпой, крича и разбивая носы. Вспыхивали драки, слышались обрывки ударов и ругани где-то на носу… Душераздирающий вопль «Риииф!» и нос корабля резко взмыл вверх, обрекая дерущийся ком живой плоти на прекращение своих развлечений… Скользя по палубе, моряки попадали то в лапы других негодяев, желающих показать свои силы, то в плен океана, который смог заковать в свои кандалы уже нескольких плывущих на этом проклятом судне. Гронскай неожиданно возник прямо перед трепетавшем в воздухе другом, но тут же упал, сраженный выпрыгнувшим из трюма косматым чудовищем. Огромный тролль с большим волосатым горбом на спине, сверкнув зелеными глазами, схватил канат, на котором висел напуганный гнолл.
- Что здесь делает пес?! – закричал золотозубый громила, и, достав нож, несколькими взмахами срезал единственную надежду Мейне, обрекая его на гибель в бесконечных просторах ледяной воды…
Камнем Треснолап упал вниз, погрузившись в смертельную ванну… Вынырнув на поверхность, тяжело дыша и сопротивляясь вновь накатывающим волнам, Мейне пытался разглядеть хоть что-то кроме воды, но тщетно – лишь края бортов иногда показывались ему, редкие молнии уже перестали освещать этот жестокий мир, и теперь, попав в плен темноты и страха, маленький герой решил сражаться до конца… Между звуками заливающейся в уши воды и ударов волн о борта доживающей свой век посудины, гнолл услышал, как что-то упало в воду. Через минуту под покрывалом океана, в голубой пучине с трудом вырисовывались черты большого тела. Приблизившись к трупу, Мейне залепленными водой глазами увидел того самого тролля… «Мейне!» - приглушенный крик откуда-то сверху всё-таки был услышан, кажется, кто-то смотрит с борта вниз… Но ни лица, ни одеяний смотрящего не видно в густом мраке. «Я здесь!» - крикнул гнолл изо всех сил, и услышал треск канатов. Огромная грот-мачта, пошатнувшись, накренилась на правый борт, и, хрустя уставшим телом, медленно упала в океан, увлекая за собой темнеющие силуэты неизвестных… Мейне слышал какие-то крики, но они были уже не важны – ноги медленно немели, руки слабо слушались своего хозяина. Еще один труп выпрыгнул с борта корабля, упав где-то совсем рядом… Пузырившейся вода рассеялась, и чьи-то руки подхватили Треснолапа, увлекая его за собой.  Открыв глаза, ушастый почитатель Антонии увидел Меншона, на лице которого была радость и ужас, переплетающиеся в мутных глазах.
- Держись – прошептал человек, и храбрец схватился за друга, уже не понимая, что происходит вокруг.
Корабль трещал, разваливаясь на части. Теперь уже каждый из тех, кто желал найти дорогу в лучший мир, искал путь к спасению. Люди душили друг друга, взбираясь куда-то наверх. «Пьяный гуляка» шел ко дну… корпус трещал, впуская внутрь потоки темной воды, из многочисленных оконцев торчали перекошенные лица, застрявшие, но пытающиеся выбраться. Молнии погасли, на горизонте серое небо было чуть светлее вороных туч над головами грешников…
Вильф крушил черепа, отбиваясь от подступающих со всех сторон злодеев и убийц, жаждущих крови и спасения. Единственная лодка, оставшаяся целой после штормового концерта, тихо лежала за широкой спиной варвара, защищаясь от нападок матросни. Когда последний череп был разбит, а его обладатель куском мяса глухо упал в воду, уже обгладывающую ноги, халасианец поднял хрупкую посудину, и швырнул её за борт.
- Ты!!! Прочь!!! – из темноты возник капитан, и набросился на одинокого спасителя. Показалось лезвие кинжала. Огромные варварские руки схватили костлявое запястье капитана, и сломали его, вынуждая защитника плавучего притона выронить нож. Дикий крик сотряс воздух, человек потянулся за другим ножом, выискивая его живой рукой. «Гори в адском пламени, проклятый!» - нашептал пирату Вильф, хватая его за лысую голову, а после насадил её на огромный гвоздь, торчавший из разбитого борта. Опавший капитан навеки замер в позе молящегося грешника. Спеша, но не теряя из виду танцующей на воде лодки, мрачный силуэт нырнул в черные воды… 
Бездонная стихия поглотила останки судна, отчаянно пытавшегося спастись. Крики утихли, лишь трупы медленно покачивались на успокаивающийся ледяной постели…Последнее, что помнил онемевший от холода гнолл – это голоса друзей и плеск воды, сотрясаемой веслами…

Отредактировано Fisk (2009-08-15 18:03:04)

VI

- Я надеялся, что этот миг никогда не наступит – тяжело вздыхая, начал свой длинный рассказ уставший от тягот времени волшебник – Но увы… В этом мире не бывает справедливых начал, и в любой жизни наступает момент, когда темная сила овладевает разумом…
- Кто вы? – с интересом тихо спросил собеседник, дождавшись, пока старик закончит фразу, и снова тяжело вздохнет, втягивая влажный воздух ссохшейся грудью. Пронзительный взгляд загадочно сверкнул, и незнакомец ответил гостю:
- Я не известен Норрату ни под какими именами… Моя роль потеряла весь смысл после того, как этот мир появился на свет… Я – Хранитель Времени, видевший, каким был этот мир тысячи лет назад…
- Вы… создавали Норрат?
- Этот мир появился сам, по велению высших, непокорных нам сил, но я, наблюдающий за летописью мироздания, и Хранитель Печатей, следивший за войнами и грехами, хранили и лелеяли Норрат в его колыбели, пытаясь сохранить всю чистоту и радость такой, какой она была тогда…
- Но вы появились вновь – задумался гнолл, опуская глаза – Это означает, что грядут перемены?
- Я и мой брат оставили этот мир, уравновесив чашу справедливости и бесчестности – пояснял рассказчик, глядя в глаза пожирающего историю Мейне – Лишь одно воплощение зла тяготило хрупкий мир – некромант называвший себя Владыкой, но Хранитель Печатей заточил его навеки под гнетом Печати Проклятия, какую не под силу снять никому, кроме его самого… Это было единственное пришествие моего брата после сотворения Норрата… Теперь пришло и моё время.
- Вы прибыли… предупредить кого-то?
- Встречу со мной предрекает сновидение, Мейне – улыбнулся гноллу Хранитель – Ты видел руины Кейноса и меня, шагающего по обгоревшим останкам грешников, живущих за стенами людского оплота… И я сказал тебе лишь одно…
- И час придет – замирая от ужаса, вспоминал Треснолап, дрогнув – Это… пророчество?
- Это предостережение… Ты видел будущее, друг. Никто не в силах предотвратить падение Норрата…
- А как же боги? – воспрял гнолл, вскочив на ноги. Он был так зол впервые в его короткой жизни – Боги, которым молятся тысячи преданных созданий этой земли?
- Боги?! – старец поднялся на длинные ноги, оскалив блестящие зубы. Огонь костра забился в ледяном порыве ветра, возникшем ниоткуда. Посох засиял, заполняя пещеру неизвестной синевой, а сверкающие святым огнем волосы медленно потеряли свой божественный отблеск – Жалкие, ничтожные существа, не способные даже явить свою чудесную силу жителям этого пропавшего в грехах мира! Воплощения этих могущественных сил снизойдут в неизвестность по одному слову любого из Хранителей! – пророк ударил посохом о песок, вызвав вспышку света. Языки пламени медленно превратились в теплые воспоминания, а гнолл, ежившись от холода, испуганно прижался к скале, наблюдая, как пещера покрывается инеем – Ты видишь, что происходит, стоит мне лишь поднять голос – Хранитель Времени медленно сел, и, прикоснувшись указательным пальцем к мертвым чернеющих углям, вновь возродил яркое пламя. Паутина инея, так густо затянувшая темные камни, вдруг прекратилась в воду, окатив гнолла ледяным наказанием. Мейне всё меньше понимал, чего же хочет этот безумный, всемогущий старец… - Боги не в силах остановить падение печати Хранителя. Мне остается лишь гадать, из-за чего столь сильные чары потрескались, обнажая плоть освобожденного зла… В моих видениях я лишь созерцаю, как Владыка разбивает оковы, и, насытившийся силой тысячелетий, бросает вызов Норрату…
- Но как же мир? Неужели никто не сможет противостоять тирану? – недоумевал Мейне – Создатели мира, неужели вы…
- Мы не можем спасать мир от того зла, которое он породил – отрезал всемогущий маг, поднимаясь на ноги – Владыка будет свободен, и этот мир падет…
- Я не позволю свершиться этому! – маленький герой был готов защищать родной для него мир всеми силами, какие таятся в его маленьком, храбром сердце.
- Глупец! Можешь сколько угодно изображать из себя героя, но ты такой же плаксивый трус, как и все в этом мире! – своды пещеры сотрясались от громких слов старика, который, сверкнув пожелтевшими глазами, коснулся мертвой рукой головы Мейне…
…Маленький герой стоял на густом песке у лазурной океанской глади. «Вааа!!!» - послышалось из-за спины, и крепкие зеленые руки схватили гнолла, не оставляя ему шансов выбраться. Двое оргомных орков с каменными лицами держали пленника, пока третий, будучи чуть выше и чуть ужаснее, медленно приблизился, обнюхивая и осматривая свежую добычу. Его лицо с маленькими, свиными глазками довольно улыбнулось, чуть обнажая ряды безобразных зубов.
- Кара-сивый – произнес орк, шлепнув Мейне по щеке. Пленник съежился от отвращения, принесенного потной, вонючей ладонью – Уве-сти!
И вот, того, кто знал о предстоящих событиях, которые навсегда изменят этот страдающий, шаткий мир, волокли за собой два вонючих громилы, размышляющих о том, под какими травами приготовить это мягкое, филейное мясо, молча размышляющее о чем-то, прочерчивая две линии на красной, рыхлой дороге…
Шли добытчики долго, пересекая всё новые и новые дороги, обугленные, кровавые равнины, стонущие каменистые поля и редкие, пропахшие гнилью болота. Гнолл открыл усталые глаза, и перед ним возникла огромная крепость, устремляющаяся ввысь своими острыми, как огромные мечи, башнями. Огромные шипастые стены с рваными красными гобеленами, изображающими причудливые знаки, окружали могучую крепость, устрашая каждого, кто решил бы пересечь или хотя бы приблизиться к кровавому орочьему форту. 
Огромный, в трое выше орков, страж врат медленно опустил голову, глядя на измученного долгой дорогой Треснолапа. Огромный топор воителя наводил ужас, и гнолл поспешил опустить голову, чтобы хотя бы секунду не думать о грядущей смерти… Большие ворота из огромных костей отворились, позволяя добытчикам войти в обитель ужаса, прошагав по крепкому мосту к большим, каменным воротам.Зеленокожие войны замерки перед зловещими каменными вратами, и один из них, с рычанием подняв голову, крикнул что-то на грубом, оркском языке. Где-то вверху, в маленьком гнезде из красной ткани, появился, закопошившись, заспанный часовой, и, прокричав что-то булькающее в ответ, исчез в глубине огромной стены. Заскрипели застарелые камни, и створки врат медленно разомкнулись, заставляя всех обитателей оркской обители замирать от ожидания грандиозного события. Но увы – пленник был лишь один…
Мейне волокли по грубой земле, усеянном осколками сломанного оружия, щепками от таранов и балок, разбросанных повсюду, гниющим сеном, которое, давно отслужив своё, служило усталым, полуголым солдатам местом отдыха и умиротворенной дремы до тех пор, пока какой-нибудь генерал, увидев дремлющего орка, прикрывшего усталые от слепящего солнца глаза, не спустится по шумной лестнице, и не устроит внизу маленькую войну. Маленький герой пытался уйти от реальности,  закрыв глаза, и стараясь представить себе солнечную, миролюбивую Антонику…. Без гноллов, каждый день проливающих невинную кровь на просторы запыленных дорог, без кейносской стражи, беспощадно рвущей диких собак на куски, без черного неба, зловеще осыпающего зеленеющий край беспощадным проливным дождем, снова и снова… Но свистящие крики и хохот орков, идущих рядом с двумя добытчиками, тыкающих гнолла в мягкие бока и плоский живот, обнажающийся от распахнутой куртки,  не давали страдальцу уйти от реальности, и вынуждали стараться сдерживать тяжелые слезы, клеймом оставшиеся на его больших, красивых глазах.
Постепенно дикие вопли остались позади, и Мейне почувствовал холодок каменистой поверхности. В воздухе витала сырость, поглощающая всё, и любопытный пленник поднял голову в желании увидеть то, что его окружало… Промозглая темница медленно шла вдаль, длинными, затемненными коридорами. Редкие факелы бросали свой отблеск на сырые, потемневшие стены, аккуратно сложенные из одинаковых, желтоватых камней, решетки, проржавевшие насквозь за долгие годы гнетущей сырости, лица, замученные, высушенные тяготами жизни, в которых не было ничего, кроми боли и желания поскорее умереть. Мейне видел людей, царапающих на исписанных стенах что-то окровавленными пальцами,  облысевших, бледных дворфов и гномов, обгладывающих останки жирных крыс, иногда заглядывающих в эти края, эльфов, превратившихся в ссохшиеся памятники с длинными, обломанными ушами, впавшими щеками и глазами, похожими на кровавые пятна… Всё больше ужаса впитывало сердце маленького героя, плетущегося по темнице куда-то вдаль, куда-то навстречу своей гибели…
Орки замерли, держа в руках свою живую игрушку. Один из них достал из большого кармана связку ржавых ключей, и, повозившись в большой замочной скважине, со скрежетом открыл клетку, внутри которой сидел… крепкий полуголый орк. Его сосредоточенный взгляд сверлил маленькое, светлое окошко, роняющее свет внутрь неприветливой, грязной камеры. Внутри Мейне всё похолодело, когда его забросили в эту клетку.
- Разь-дьев-айся, крас-савец – с большим трудом и неподдельной издевкой пробурчал орк, сжимающий в руках ржавые ключи - А не то – вторая рука медленно ушла назад и схватила рукоять изогнутого меча, хрустя фалангами крепких пальцев.
Треснолап стоял, медленно переводя взгляд на сидящего как ни в чем не бывало огромного орка, и стражников, ждущих. Что маленький герой обнажится, оставаясь в одной камере со злобным, беспощадным убийцей… Но увидев обнажившийся меч, гнолл послушно скинул с узких плеч свою так полюбившуюся ему куртку, подаренную добродушным халасинцем, и выделанные кожей штаны, так восхитившие его поясом из хвоста пумы… Следом ушли и ботинки, греющие ноги так мягко, но так недолго… Беззащитный пленник стоял, прикрываясь дрожащими руками, и наблюдал, как стражники, осмотрев его красивые доспехи, посмеялись, и ушли прочь, теряясь в неизвестности тюремного коридора. Медленно повернувшись к своему новому соседу, гнолл осторожно подошел к лежаку, и сел, поспешив закрыть себя тонкой, грязной тканью. Мейне был потерян и унижен до глубины души… Но еще больше его страшило то, что будет с ним дальше…
- Тебе повезло оказаться здесь – вдруг произнес орк, медленно поворачивая голову. Его взгляд, не несущий ничего враждебного, устремился в глаза замершего собеседника – Солнце часто заглядывает сюда, а в этой крепости не так много клеток, куда заглядывает теплое солнце.
- Вы… говорите? – почти шепотом произнес дрожащий гнолл. Орк улыбнулся, встав, и с бурчанием размял затекшие ноги. На огромном плече любопытный пленник заметил причудливую татуировку – солнечные лучи и ратонга, сидящего на огромном камне и закрывшего глаза навстречу теплому светилу. Под ней была надпись «И час придет… и мир настанет»
- Я говорю с тех пор, как выучил язык – ответил орк, присаживаясь рядом со стыдливо прикрывающимся гноллом – Моя история не похожа ни на какую другую, но я знаю, что ты попал сюда по ошибке. Боги благоволят тебе, раз ты смог попасть сюда, а не в какую-то другую клетку.
- Наверное…
- Держи – орк протянул гноллу большой плащ, в который тот немедленно облачился, чувствуя какой-то прилив надежды – Он мне, думаю, уже не поможет. А вот тебе нужно бежать отсюда. Я слышал, на острове бушует война… Солдаты постоянно кричат, выбираясь из крепости, и бегут куда-то… Я слышу их торопливый топот через это маленькое оконце…
- Говорят, силы зла скоро восстанут из заточения… - вспоминал слова Хранителя маленький герой – Но я не думаю, что их нельзя будет остановить.
- Тебе не занимать храбрости, но знай – здесь любые слова лишь слова. Чтобы что-то менять, нужно для начала выбраться отсюда.
- Верно – опечаленно кивнул Мейне, опуская острые уши.
- Не стоит так быстро печалиться. Я давно хотел помочь кому-то покинуть эти стены – подбодрил гнолла орк – Думаю, мы можем попробовать.
- Неужели вы… Будете рисковать жизнью ради какого-то… гнолла?
- Друг, я здесь уже пятнадцать долгих зим, и мне никогда не выпадало шанса помочь кому-то – печально вздыхал зеленокожий громила – Я – Рабыль Манкрахат, бывший солдат императора Фиста – представился пленник.
- Мейне Треснолап – почтительно поклонился гнолл – Я прибыл на остров с друзьями, и… попал в лапы орков…
- Наши судьбы не балуют нас, друг. Но иногда они пересекаются, чтобы свершить что-то вместе…
Мейне смотрел на лицо орка, пытаясь увидеть в нем черты благородного крестоносца, отважного война, пылающего желанием свернуть горы во благо мира и процветания Норрата. И гнолл увидел – глаза… Они не были похожи на глаза тех убийц, бегущих за маленьким героем по просторам красной земли. И сейчас, в этот момент гнолл понимал, что стоит поверить орку нежели гнить в этой тюрьме до скончания мира…
- Я согласен – уверенно кивнул Мейне, протягивая маленькую когтистую руку навстречу огромной зеленой ладони соседа. Тот, сосредоточенно кивая, пожал маленькую горячую руку, и произнес – «Ночью у нас будет шанс…»
…Вечер прошел быстротечно и уныло. Вечно голодная, жаждущая крови бледная луна выплыла из-за синеющего чистым небом горизонта в поисках новых жертв. Серебристый свет медленно лился через окошко, падая на концы острых ушей отважного спасителя мира…
- Я хотел бы спросить у тебя, Манкрахат – тихо произнес гнолл в звенящей тишине. Могучий орк повернулся, отвлекаясь от тяготивших его мыслей – Что за татуировка на твоем плече?
- Это напоминание о моей юности – тяжело вздыхая, отвечал Рабыль, опустив усталые глаза – Когда-то я был в Зачарованных Землях, и случайно заметил там девушку-ратонга… Она показалась мне необыкновенно красивой, и все в ней подчеркивало это – длинное, белоснежное платье взвивалось вверх, обнажая прекрасные ножки, глаза сверкали синевой, поражающей меня до глубины души, а милое личико… мне трудно даже описать его. Каждый день я, выходя из казармы, любовался ей, танцующей вместе с рассветными лучами солнца. Она была бесподобна… Но…
- Что-то случилось?
- Одним подобным днем она была убита прямо на моих глазах… Каким-то орком-оохтником, выбежавшем с другой стороны военного убежища. Он подбежал к бедняжке, видя её предсмертные мучения, хотел было срубить её маленькую голову, но я помешал ему… Мышка была отмщена, но её было уже не спасти… После этого я бежал, и дал себе слова больше никогда не служить Фисту… - слезливые воспоминания заиграли красками в шатком сознании Мейне, и он, чувствуя тяжелые слезы на глазах, дал волю горячим каплям, медленно роняя их вниз…
- Мне жаль – произнес он, утирая слезы.
- Да, и мне было жаль… - вдруг тихий коридор ожил, вдали послышались голоса. Лицо Манкрахата наполнилось бесконечной злобой, кулаки напряженно хрустнули, и он процедил – Это надзиратели, приготовься.
Мейне был готов делать всё, чтобы выбраться из этой тюрьмы… Орк спокойно стоял у проржавевшей решетки, наблюдая за тем, как двое пьяных, что-то кричащих друг другу орков подошли к клетке, и зашуршали ключами в замке. Со скрипом решетка отошла в сторону, и Рабыль, дождавшись пока орки войдут, со всей силы ударил одного из них по голове, схватив спасительную связку, а другого оглушил ударом ногой, ловко задрав её выше своей головы…
- Бежим! – крикнул другу громила, и, посадив Мейне на свою широкую, крепкую спину, побежал куда-то в пугающую темноту коридора. Вскоре показалась лестница вверх, и спящий охранник, который, едва пробудившись, успел лишь закричать о том, что пленные бежали… Сердце Треснолапа колотилось, он прижимался к своей последней надежде всё сильнее, глядя на коридоры, мелькающие мимо. Наконец из темноты показалась дверь, которая, распахнувшись, показала беглецам длинную стену и ров, синеющий внизу. Бледная луна смеялась с синего неба, слышались крики орков, свист стрел раздавался совсем рядом. Орк взял Мейне, как игрушку, прижал его к своей груди, и прыгнул вниз, к спасительной воде. Стрелы с хрустом входили в могучую, как щит, спину, но орк не издал ни звука, продолжая прижимать друга к груди так, как вор прижимает мешок украденного золота…
Цитадель Алого Кулака поднялась по тревоге, и огромные отряды зеленокожих воинов отправились на поиски сбежавших, и уже ставших друзьями пленников…

VII

…Ледяная вода окружала пленников, рассекаемая летящими стрелами, которые, замирая где-то рядом, дрожали, испустив дух, и медленно всплывали на поверхность. Орк вырвал стрелы из своей мощной спины, подарив воде несколько капель густой, как слизь крови. Понимая, что повсюду ждет лишь смерть, орк поспешил к последнему тихому укрытию - гроту катакомб крепости, в котором, за толстой, но рассыпающейся от ржавчины решеткой, можно было спрятаться в холодных, полных змей и крыс тоннелях. Отважный воин понимал что он и его маленький друг в ловушке, и нужно поспешить, чтобы спасти свои шкуры от растерзания беспощадными мясниками. Вынырнув из позеленевшей и окутывающей всё вокруг шелковистой тины, беглецы, тяжело дыша, выбрались на небольшой уступ, о который плескалась смертоносная вода. Казалось, сердце уже никогда не успокоится…
- Скоро они найдут нас – пытаясь отдышаться, шипел орк – Нужно бежать, и немедленно…
Ночь раскололась вспышкой, и перед сжавшимся в страхе Мейне возник Хранитель Времени. Его белоснежное оружие сияло, разливая вокруг множество многогранных сверкающих лучей. Глаза сияли желтыми огнями, как и тогда, когда гнолл очутился в лапах озлобленных охотников за головами… Но на лице прибывшего повелителя всего сущего была написана только боль…
- Моё время уходит! Скорее! – крикнул он, взмахнув длинной рукой, и на промокшем липком песке возник сверкающий круг с начерченными на нем линиями, складывающими пылающий узор – СКОРЕЕ!
Двое поспешили оказаться на начерченной Хранителем печати, и ночь снова вспыхнула белоснежным огнем, оставляя после себя лишь неизвестность и пустые гроты, которые спустя мгновения тщетно прочесывали усталые, озлобленные солдаты Алого Кулака…
Небо задрожало, земля покрывалась трещинами. Мощные ворота орочьей крепости замкнулись, кривые луки и копья устремились вдаль, ожидая чего-то неминуемого… Множество желтеющих в ночи глаз, освещаемых дождем из лунного света, застыли в страхе, увидев, как темнота вдали песчаной дороге засветилось зеленым светом. Отовсюду слышался странный гул, похожий на рой мух, и издали, светясь стекающей слизью, двигался огромный силуэт, размеренно шагая и сотрясая под собой ставший робким и напуганным остров Зек. Отважные орки с криками сжимая оружие, бросались на идущего гиганта, но после взмаха его большой, когтистой руки невидимая волна сносила атакующих, которые, пролетая над островом, превращались в сгнившие кости, медленно падающие вниз. Огромный, полуразложившийся ратонга с торчащими наружу желтыми ребрами шел дальше, длинным хвостом разрубая в клочья тех, кто пытался проявить героизм из засады позади могучего гостя. Длинные, тонкие лапы с тремя огромными когтями, размеренно ступая, вонзались в страдающую землю, заполняя раны кипящей слизью, которая растекалась вокруг, рождая кроваво-красных жуков, огромных черных мух, и крыс, по размером не уступающих рослым боевым псам. Твари, рожденные из бездны, бросались на еще живых защитников Зека, выедая глаза, забираясь в уши, вырывая клочья мяса из больших, казалось бы, неприступных тел, высвобождая фонтаны крови. Яростные защитники крепости выпускали стрелы в приближающуюся смерть, метали маленькие топорики, наблюдая, как оружие, вонзаясь в висящие внутренности огромной мыши, превращалось в пепел, который, падая на красную землю, обращался сотней маленьких жучков, скрываясь из виду в густой пыли. Вытянув костлявую руку, непрошеный гость распахнул укрепленные изнутри ворота, вторгаясь внутрь владений Алого Кулака. Медленно забираясь на стену, мертвец ступил на крышу императорского «дворца», и оказался напротив недвижимо сидящего на троне императора Фиста, который, чуть приподняв красное, изрисованное шрамами, грубое лицо, с презрением смотрел на явившегося, как на равного себе. Ратонга открыл мертвый рот, чернеющий прогнившими деснами, и выдохнул облако зеленого дыма, моргнув блестящими, как отполированные камни, черными глазами. Глава орков, глядя на своих преданных слуг, превращенных в груду разложившихся останков, вернул свой озлобленный взгляд на того, кто сейчас мог в любой момент отнять никчемную жизнь у маленького и беспомощного императоришки…
- Ты… здесь главный – произнес могильным голосом Аватар Недугов, изящно улыбаясь, несмотря на мертвую, полную отвращения и зловония плоть – Я знаю, что ты достоин помочь Пантеону…
- Боги вспомнили обо мне? – усмехнувшись, спросил Фист, всё также недвижимо сидя на троне – С какой стати могучие обитатели небес почтили мой край присутствием самого отвратительного из них?
- Как смеешь грубить мне, червь?! – воспрял крыс, и крепость дрогнула под лапами бога – Я даю тебе шанс стать тем, чье имя не забудут многие века… Чей подвиг будет хранить история. Эти никчемные слуги – Аватар коснулся ногами костей, лежащих вокруг, и с презрением плюнул в них шипящей кислотой – Ты хочешь уподобиться им, поднять против меня своё обреченное оружие?
- Нет – спокойно ответил император – Чем я могу услужить Пантеону?
- Боги ощущают дыхание Владыки… - задумчиво произнес Аватар, медленно садясь напротив не менее задумчиво орка – Печать, сдерживающая его, слабеет, и скоро может произойти неизбежное…
- Повелитель будет освобожден – злобно улыбнулся Фист – Владыка предстанет миру в своем величии и великолепии…
- Норрат падет, когда бессмертная нежить вырвется на свободу. Боги не в силах будут противостоять ему, и погибнут в попытке одолеть его несокрушимую магию. Многие тысячелетия  подарили некроманту огромную силу, несравнимую ни с кем кроме Хранителей… - рассказывал обитатель Пантеона богов, расчесывая когтями серо-зеленые переливающиеся волосы на тощем затылке – Нельзя допустить, чтобы Норрат стал руинами, в котором некому будет править судьбами этих жалких, беспомощных червей…
- Но Владыка – он будет править миром!
- Он не будет править им, глупец! – снова ощетинился ратонга – Безумный некромант погубит всех на этой земле, и никто не сможет помешать ему… Кроме королевы Антонии, но у неё не хватит сил на противостояние. Есть лишь один способ…
- Какой же, повелитель Недугов? – орк поднялся, застегивая красную мантию на широком, кожаном поясе. Большой плащ с черным гербом рода Алого Кулака трепетал под гибельным ветром, сметающим последние надежды с мертвых лиц тех, кто когда-то рвался защищать и жертвовать души во имя Владыки…
- Во Фрипорте хранится Скрижаль Проклятия. Она была написана великим Хранителем Печатей после заточения нашего могучего Владыки под вечной печатью тысячи лет назад. Выкради её и покинь город.
- Где мне найти её? И что делать дальше? – с долей сомнения спрашивал император,
- Она хранится в подземелье Академии. Ступай – медленно произнес каждое слово повелитель болезней, и, подняв руки, исчез в зеленом облаке пламени, оставляя своего слугу размышлять, глядя вниз со стены пустующей, некогда могучей цитадели…
…Вспышка развеялась, уступая место большим хлопьям снега, облепляющим лицо, промокшее, холодное тело, завернутое в зачерствевший инеем плащ, и разум, обессилено замерший в неприступной, поглотившей всё вокруг снежной агонии. Мейне чувствовал прожигающий холод под лапами… Он хотел согреться… И чувствовал, как силы покидают его…
- Мейне! – сквозь снег робко пробивался знакомый голос. Орк настороженно вглядывался в снежную пучину, готовясь размять замерзшие кулаки. «Не надо… там друзья» - обессилено шептал гнолл, прижав голову к груди. Из-за снежной пелены медленно пробивался… Гронскай, а за ним не отставая, торопился Вильф, разрывая мощными ногами огромные сугробы слипшегося, полярного снега. Увидев орка рядом с закутанным в плащ, беспомощно дрожащим другом? Меншон, сверкнув яростными глазами, вынул меч, и уже было хотел броситься на врага, но Треснолап бросился в снег под ноги замершему человеку, с криком «Нет! Он не враг!», и упал ничком. Человек поднял беднягу, и, закутав его в полы своего просторного плаща, бережно понес на руках. Вильф недоверчиво посмотрел в глаза орку, на что тот презрительно фыркнул, неуверенно шагая следом.
- Кто ты такой? – спросил Меншон, тревожно глядя на замерзшего друга, чьё лицо побелело от снежной дымки, запятнавшей собой горячую плоть – И как оказался здесь вместе с Мейне?
- Его притащили в мою камеру в Цитадели Алого Кулака. Его заставили раздеться, и он был обнажен, а после я отдал ему свой плащ… - смущенно рассказывал опечаленный орк, хрустя снегом под зелеными ногами – И мы сбежали сквозь ночь, спрятавшись в катакомбах… И вдруг…
- Кто ты такой?! – зарычал Вильф, прижимая к шее орка заледеневшее лезвие зазубренного топора – Отвечай!!!
- Я Рабыль Манкрахат, бывший гвардеец императора Фиста – представился солдат, но после этого увидел лишь еще более яростные глаза закаленного в боях варвара. Жесткая щетина, превратившись в белоснежное украшение замерзшего, подрумяненного лица, подчеркивала твердость видевшего халасианские зимы бойца. Он жаждал правды и мести… – Пятнадцать лет я сидел в императорской темнице, но, увидев Мейне, решил помочь ему бежать…
- Моли Раллоса Зека, что говоришь правду, зеленый – процедил Вильф, убирая топор на свою широкую спину – Иначе я нарежу тебя как салат… Черт… - вдруг осознав, замер варвар – Неплохо бы чем-нибудь сдобрить мой скучающий желудок… Туда – показал громила за высокий холм – Надеюсь, старина Айронфист жив-здоров, а иначе мы сгнием в этой ледяной дыре как мамонты у Мирагула, хех…
Меншон прижимал гнолла к своей твердой, стальной груди, такой же холодной, как и окружающие снега. Ему было больно за то, что он никак не мог помочь другу и согреть его. В отчаянии стянув латные рукавицы с горячих рук, он натянул их на скрещенные лапы спящего гнолла, а горячие, пышущие паром ладони погрузил под мокрый плащ, чувствуя холодное, безжизненное тело, такое беспомощное и беззащитное… На спине Мейне плащ расправился, подтаев, и темноволосый, заросший густой щетиной, храбрый рыцарь Антонии Бэйл, увидел на сморщенной ткани черный герб Алого Кулака. «Неужели этот орк говорит правду?» - пронеслось в скованном разуме Гронская и он, прищурившись, еще раз оглянулся на идущего позади защитника острова Зек. Может быть, он не такой как остальные, словно Мейне на просторах Антоники… Может быть…
Вильф не спускает с попутчика глаз, пытливо глядя на него каждую минуту. Наверное, он ожидает засады. Но эти залитые снегами земли – не то место где можно устраивать засады… Разве что одичавшим йети. Эверфрост не приветлив к гостям и одиноким странникам, ищущим ответы или теплый приют после долгого пути.
Преодолев неприступный холм, гости снежной земли, утопая по пояс в зыбких снегах, оказались у склона большой низины, в которой, среди торчащих из земли льдов и заснеженных пригорков, стоял одинокий дом, чем-то напоминающий чуть уменьшенную дозорную башню Громовых Степей. Из маленьких окон горел свет, а это дало повод здоровяку Вильфу широко улыбнуться, представляя в голодном сознании тарелку халасианского мяса со специями и овощами и высокую пинту халасианской браги, чей резкий, жгучий аромат так разогревал закоченевшее тело.
Спускаясь и скользя по снежной кручине, искатели приключений медленно приблизились к обледеневшей стене одинокого жилища, и закоренелый халасианец постучал в небольшую крепкую дверь, стряхивая крупные хлопья снега с лица и доспехов. Дверь зашевелилась, и отошла в сторону, показывая бурому от густой щетины, коренастому дворфу в кольчуге и высоких латных сапогах, трех заледеневших гостей, мнущихся у дверей одинокой обители, приветливо отдающей теплом недавно разведенного огня.
- Вильф, дружище! – сообразил опешивший воин, по-братски обнимая огромного варвара – Ну и занесло же тебя в наш неприветливый край! Да еще и не одного – заметил хозяин дома, заметив застывшего с ношей на руках Меншона, и орка, растирающего руки о мешковатые штаны – Друзья?
- Да, мы оказались на твоих родных землях, Айронфист. Уделишь нам немного своего гостеприимства? – улыбался Вильф. Дворф довольно усмехнулся, проходя в дом. Довольные путешественника последовали за ним, наклонив головы под низкий дверной проем.
Дверь закрылась, оставляя бушующую вьюгу снаружи. Сладостная теплота окутала замерзшие тела, и теперь на душах странников стало спокойнее. Внутри просторный дом был уютным, а его убранство было весьма любопытным – маленький камин ютился между больших ковров, изображающих высокие, заснеженные хребты, длинные скамьи стояли у светлых стен, выделанных белой глиной, аккуратные двери разделяли комнаты, и нигде в глаза не бросалось ничего чужого и не подходящего под этот дружелюбный, наполненный крепким дворфийским духом уютный дом. Откуда-то из-за дальней чуть приоткрытой двери доносились ароматы тушеного мяса и добротного алкоголя, по которому так соскучились холодные глотки…
Меншон, замявшись, долго молчал, но когда сверлящий любопытством взгляд Айронфиста коснулся свисающих вниз лап, гвардеец сказал:
- Наш друг сильно замерз, ему нужна теплая постель – после чего передал Мейне Вильфу, который, чуть заметно кивнув, вопросительно уставился на двоюродного брата. Дворф, увидев гнолла, закутанного в орочий плащ, в замешательстве отпрянул назад.
- Гнолл, черт побери! Как вы могли принести в мой дом ЭТО?! – недоумевал воин, холодно показывая пальцем на беспомощного Треснолапа.
- Уймись, старина, что ты пыхтишь как вулкан! – выдал Вильф, не выдержав пылких речей хозяина дома – Я тоже когда-то чуть было не свернул ему голову, но это не простой гнолл.
- Он… волшебник? – загадочно произнес дворф, и его глаза округлились до неузнаваемости, играя дуэтом с тонкой линией опечаленного рта, слегка выглядывающего из-за рыжей, почти красной бороды. Казалось, глаза сейчас выпрыгнут из угловатого черепа.
- Он разумный не хуже нас с тобой – пояснил варвар, и последовал за перстом друга, указавшего на ближнюю дверь, и, замерев там на пару мгновений, добавил – К тому же Мейне храбрый воин.
- Мой дом всегда открыт для войнов – виновато улыбнулся Айронфист, и медленно удалился куда-то в сторону тягучего мясного аромата.
В маленькой комнате, заставленной запыленными сундуками, большими мешками и ящиками стояла небольшая постель, заботливо убранная среди всего застарелого хлама, лежащего вокруг. Вильф снял с гнолла плащ, и положил холодного друга на постель, укрывая его теплым, северным одеялом. На маленькой тумбочке рядом с расплывшейся щедро набитой перьевой подушкой, стояла кривая свеча, которую, как решил Вильф, нужно было зажечь, чтобы Мейне, проснувшись, не испугался темноты, и не решил, что снова попал в плен. Громила удалился к камину, зажав свечу в кулаке, и вернулся назад, аккуратно поставив её рядом с холодным, тихо дышащим гноллом, который, открыв свой аккуратный, зубастый рот, тихо посапывал, вздымая и вновь опуская грудь.
- Спи, малыш – ласково прошептал варвар, и, подоткнув одеяло, вышел, закрывая дверь в маленькую, пропахшую деревом и коврами комнату. Лишь неуверенное, растянутое пламя кривой, пузатой свечи освещало маленького героя, который спал, и непременно знал, что ему предстоят многие великолепные подвиги, о которых он когда-то читал, сидя в теплой пещере и мечтал, засыпая на медвежьих шкурах…

IX

…Сновидения – их гений и необузданный размах трудно предсказать, описать, передать… Каждое из таких удивительных, красочных картин удивляет, и заставляет спящее сердце биться чаще. Жаль, но не каждое сновидение дарует нам прелесть обожания, надежду на лучшее будущее или веру в себя…
…Величественные станы Кейноса стоят как прежде. Королевский караул курсирует по высоким, неприступным стенам, длинные, необузданные флаги щебечут под языками повелителя небес – всемогущего ветра. Крупный дождь разбивается о сияющие доспехи солдат, недвижимо охраняющих ворота города, трава медленно прижимается к земле под гнетом воли небес. Каменистые дороги, лачуги, идущие друг за другом особняки, таверны… Замер звон бокалов, плеск пива и довольные крики завсегдатаев веселья и гулянок… Замер звон мечей на тренировочных площадках, скрежет сапог патрулей, затихло королевское знамя, развивающееся над величественным, устремленным в ясное небо дворцом… По мостовой шагает темная фигура, облаченная в черную робу и латные сапоги… Руки струятся дымом, и Мейне замирает в страхе – это тот, тот самый странник… Его путь лежит во дворец. Двери податливо распахиваются перед ним, и он скрывается во тьме покоев королевы Антонии. Черный дым струится из щелей и окон дворца, и тут всё исчезает…
Гнолл открыл глаза, сглатывая застывшую в глотке напуганным гостем слюну. Вокруг он видел трюм корабля, ящики, сети, застилавшие всё, мешки, скривившие бока, и опирающиеся на борта многострадального корабля. Яркий свет целует Мейне глаза, струясь через открытую дверь в трюм. Порядком удивленный Треснолап встает на ноги, и поднимается по скрипящей деревянной лестнице наружу, дабы узреть окружающий его, изменившийся мир.
Меншон и Манкрахат сидят на правом борту, свесив ноги и уставившись куда-то в голубое небо, рассекаемое озорными птицами. Вильф стоит за штурвалом, не издавая ни звука. Его лицо пышет злостью, за которой скрывается грусть. Большие пальцы сжимают хрупкий эльфийский штурвал, и корабль идет прямо на раскинувшийся длинной полосой зеленый остров. Гронскай, как-то нехотя обернувшись, увидел проснувшегося друга и лениво помахал ему ладонью.
- Где мы? – произнес гнолл, всматриваясь в зеленеющие покровы острова и пристань с маленьким домиком и гномами, снующими около него – Что это за край?
- Зачарованные Земли – тяжело вздохнул орк, чуть подернув мощными плечами – Эти земли навевают на меня грусть…
Маленький герой чувствовал вину за вопрос, который мгновение назад сорвался с его любопытного языка. Горечь отразилась на лице Мейне, и он, одиноко прошагав к корме, обессилено опустил свои ловкие руки на старое дерево, устремляя острые глаза чуть левее, в сторону островка, где возвышались могучие Ультеранские Шпили, устремляющие магический свет далеко вверх, за просторы молочных облаков. Вода редела, наливаясь светлыми тонами, а вскоре стала вовсе прозрачной и приветливой, обнажив золотистое песчаное дно перед удивленными взглядами, встречающими светящийся жизнью и процветанием край Зачарованных Земель.
Парус медленно осел, призывая судно замереть на водяной глади. Варвар, на минуту скрывшись в трюме, появился на палубе с длинным трапом, и, еще раз взглянув на него и на берег, аккуратно смастерил мост между опечаленным экипажем морского странника и приветливой, солнечной землей.
Первым с корабля сошел задумчивый, опустивший лицо Мейне, лишь мельком заметивший пузатого гнома с большой бородой, который с завидной быстротой спешил к прибывшим из своей маленькой таверны на пристани. Гнолл, стыдливо отводя глаза от нескольких заинтересованных жителей, наблюдающих за прибывшими гостями, пересек старую пристань, пока, наконец, его глазам не открылась яркая, зеленая трава, усеянная множеством разноцветных цветов и сверкающих синими, зелеными, белыми крыльями бабочек, порхающих среди букетов живых цветов. Позади слышалась грубая речь, приветственные крики, на миг обернувшийся гнолл увидел как пузатый гном рассказывает что-то, жестикулируя руками, и подпрыгивая на месте, как разгоряченный буринай. Приветливая земля звала уставшего антониканца, и он, чувствуя непреодолимое желание, стянул утепленные ботинки, сбросил душную куртку, оставаясь лишь в штанах, подаренных Айронфистом, нырнул в мягкую траву… Солнце светило большой звездой с незамутненного, чистого неба, ветер касался усталого лица, сожаление и горечь на минуту забылись, утопая в единении с природой. Урчавший от океана удовольствий гнолл мог бы уснуть в этой сказочной зеленой постели, если бы не тот самый «бородатый буринай», который внезапно возник нежданным гостем на палитре мягко-голубого неба, лежащего перед закрытыми в блаженном прищуре блестящими карими глазами... Но теперь взгляд вынужден был превратиться в озлобленный, и, Мейне, чуть приподнимая голову, устремил разящий взор на того, кто разрушил мир его мечтаний и грез, так бесцеремонно превратив наслаждение в разочарование… Круглый живот украшал маленького, полного дворфа, облаченного в мешковатые штаны, зеленый жилет со знаком Заморской Торговой Компании и высокие ботинки со стальными накладками на носу и пятках. Волосатую, неприбранную голову украшал полосатый берет с кисточкой, свисающей на правый висок. Густая борода была подстрижена клином, и никак не гармонировала с растрепанными на голове редкими и вьющимися волосами. Полные, почти круглые щеки носили сверкающий румянец. Издалека можно было подумать, что этот господин – искусно выполненное чучело, так неестественно выглядел весь его любопытный вид.
- Мистер Мейне, вас ждут к столу! – не стирая с круглого лица глупой улыбки, произнес «убийца наслаждений» - Каждый гость в наших краях должен отведать боббикских кушаний и напитков! – торжественно произнес бородач – Я – трактирщик пристани по имени Проул Эденхарт, приглашаю вас за наш стол!
- Звучит заманчиво, но я хотел бы полежать здесь… - вежливо отказываясь, ответил Мейне, закрывая глаза и улыбаясь. Тяжелое молчание грозилось взорваться скандалом. Так и произошло…
- Вы не уважаете наши традиции, уважаемый гость! – выпалил Эденхарт, хватая гнолла за ухо, на что тот вскочил, и отпрянул назад, поднимая с земли лежащие доспехи – Традиции должны быть соблюдены, прошу Вас – за стол!
Мейне накинул куртку, чувствуя жар нахлынувшего, разгоряченного солнца, сверкающего на небосводе и перебравшегося на запревшие доспехи. Его остроухая голова начала подозревать, что приветливые хозяева готовятся к чему-то, что никак не относится к прибытию почтенных гостей… Кажется, всё это лишь очередной трюк, обман, с которыми в этой жизни приходится сталкиваться часто…
Четверо странников вошли в таверну, где на первом этаже вместо барной стойки стоял огромный, растянувшийся на весь зал, стол, усеянный разнообразными кушаньями, уставленный темными, большими бутылками крепкого вина, излучающего терпкий, агрессивный запах, и большими бутылями халасианской браги, которая, по-королевски возвышаясь над блюдами и скромными винными бутылками, как бы обещала гостям, что вечер удастся на славу. 
Трапеза началась под шумный гогот местных жителей, усевшихся за праздничный стол. Пятеро гномов и двое крепких, вечно смеющихся гномих, плюхнулись за скрипящие стулья, и, облюбовав взглядом какой-нибудь насыщенный вкусностями поднос, принимались руками отрывать от ароматных тушек ножки, разрывать мясистые спины жареной живности, и, сверкая голодными глазами и открывая ожесточенные, большие зубастые рты, поглощали добытые пальцами куски с животной яростью, запивая торчащее изо рта мясо красным вином, заливая им забитые пищей глотки. Бутыли ходили по столу, блюда одно за другим уничтожались бесследно, а трактирщик, сидя где-то с краю, продолжал глупо улыбаться, помахивая омраченным гостям своей танцующей в воздухе ладонью. Мейне понял, что это застолье превращается в безумную глупость, и, резко вскочив из-за стола, встречая настороженные взгляды, взял бутыль с брагой и высокую  пинту, и направился наверх, в пустующие, тихие комнаты. Трое его друзей оставались за столом, на миг бросив тревожный взгляд в сторону уходящего друга, а после вновь медленно жуя странную пищу. Хозяин заведения, медленно моргая, незамедлительно поднялся со своего насеста, и, топая ногами, поспешил наверх за удалившимся гноллом. Мейне, открыв дверь в одну из комнат, которые никак не запирались, вошел внутрь, забыв про громкий топот где-то позади. Но, спустя минуту, мирно закрытая аккуратным движением руки дверь, распахнулась, хлопнув о стену, и озлобленный гнолл, оскалившись, обернулся, снова увидев перед собой улыбающегося полурослика…
- Мистер Мейне, вы не отведали наших блюд! – порицал гостя трактирщик, грозя гноллу маленьким толстым пальцем.
- Вы… называете этот свинарник трапезой?! – крикнул Мейне, и его глаза засияли яростью, а когти, о которых он успел забыть за годы мирной, размеренной жизни, вновь появились из пальцев, испытав жажду крови и мести… - Что за сброд живет в этих краях?!
- Вы не можете оскорблять гномов Зачаро… - начал, было, улыбчивый моралист, но гнолл, обезумев от однотонных речей, сложил вместе два когтистых пальца, и молниеносно резанул ими по заплывшей шее хозяина трактира. Горячая кровь потекла вниз, пенясь и брызгая, а гном, продолжая улыбаться, упал на спину, дрожа и подергиваясь в предсмертной агонии. Кровь медленно растекалась по комнате, а Мейне стоял рядом, тяжело дыша, и его оскал не исчезал с лица, показывая природную сущность яростного убийцы, сокрытую за хрупким характером… 
Мертвец побледнел, и его грудь, треснув, разорвалась надвое,  изнутри вверх устремился черный свет, который разливался по потолку, кружась вихрями и сверкая маленькими, хищными молниями. Неожиданно свет начал меркнуть, а после вовсе исчез, оставив на полу труп бедняги с перекошенным в ужасе, бледным лицом…
Гномы, сидящие за столом, на секунду замерли, сжимая в руках стаканы и кости со свисающим мясом, и внезапно упали вниз, побросав всё прочь, и хватаясь за головы с криками «Что это?!», «Арргх!», «Помоги же, Брислбэйн!», а после затихли в бесчувствии. Вильф поспешил наверх, где и увидел яростного Мейне с окровавленной, когтистой рукой и убитого трактирщика, впервые, сменившего маску на своем лице… Меншон вошел следом, и застыл в недоумении. Гнолл, поднимая яростное лицо, произнес – «Им повелевал демон…»… Гронскай и Вильф, всё еще глядя на друга в недоумении, взяли развороченный труп, и унесли его прочь… «Ты можешь обнажить ярость, если захочешь. Теперь ты знаешь это сам» - произнес Манкрахат, заглядывая к окровавленному другу. Мейне отдышался, и еще долго смотрел на свои красные от оскверненной крови руки, и не мог понять, как же он смог свершить такое…
…Вечер наступил быстро, и прошел без следа. Пришедшие в себя гномы очень удивились, увидев чужаков, и были рады, что их жизненный кошмар, наконец, закончился. Кто-то рассказал гостям историю о том, что Эденхарт однажды удалился на дальний остров этого края, и долго не возвращался. А когда его, наконец, увидели, шагающим в сторону пристани, на его лице была странная, будто надетая маской на лицо улыбка, после чего помутнение разума оставило всех остальных гномов где-то между рассудком и безумием… Наконец хорошо отобедав, друзья разбрелись по комнатам, пожелав друг другу крепкого сна, и каждый из своего окна наблюдал за закатным солнцем, в очередной раз убегающим за горизонт. Мейне, с унынием опустошая очередную кружку крепкого пойла, поморщился, как и всегда, и, чувствуя новую волну тепла внутри своего изящного тела, изящно сполз со стула на постель, стоящую неподалеку, и закрыл глаза, чувствуя запах убийственно крепкого северного напитка…
Всепоглощающая ночь продолжала царствовать, обнимая всё вокруг своими крепкими, властными руками. Мейне почувствовал что-то тревожное внутри, и проснулся, медленно поднимаясь на постели. Его уши висели в разные стороны, в глазах всё плавало, но он понимал, что должен выйти наружу… Шагами «мачты в пору шторма» Треснолап спустился вниз, с трудом ступая по вьющейся лестнице, и, неловко толкнув дверь одной из опьяненных лап, оказался в ночи, пленившей ароматами недавно прошедшего дождя, и моря, шумевшего где-то рядом. Бледная луна сияла на небе, освещая мир серебристым сверкающим светом. На угловатом козырьке таверны, горделиво торчащем между этажами, висел, покачиваясь и скрипя, старый, грязный фонарь, проливающий на серебристую траву грязно-желтый свет. Треснолап, на пару мгновений застыв, и наблюдая за неподвижной небесной красавицей, с трудом шагая, добрался до лужайки с мягкой травой, растущей где-то под светом грязного фонаря, и упал на неё, тяжело выдыхая затравленный алкоголем воздух.
Ласковая ночь жалела пьяного, лежащего на траве маленького героя, чувствовавшего сейчас лишь прохладный ветерок, уносящий вдаль свои бурные потоки. Мейне протер глаза, и продолжал смотреть на звезды, выплывающие из рваных облаков. Сверкающие точки на небесах тихо смотрели на измученного мыслями гнолла, пытающегося забыть утраты и горечи, которые он успел испытать… Ему казалось, что вокруг все плетут заговор, что все те, кто встречает улыбками и приветствиями странствующих героев, просто посмеиваются над ними – защитниками Норрата, шаткого и готовившегося сдаться при первой же возможности… На глазах гнолла появились слезы, он не стал стирать их усталыми руками, а просто продолжал следить за звездами, застывшими на темном небосводе. Капли горечи и сожалений медленно стекали по мягким щекам, впитываясь в землю и смешиваясь с ночной прохладой. Треснолап вспоминал, как Айронфист исчез в океанской пучине, как Вильф с криком «Нет!» бил мощными кулаками по толстому льду, надеясь помочь другу… А гнолл тогда лишь поспешил к кораблю, боясь оказаться в той же ловушке… «Я ничего не смог сделать, лишь бежал… Я не герой» - прошептал Мейне, всхлипнув, и закрыв глаза…
- Не стоит корить себя в такую дивную ночь – раздался поблизости приятный голосок, а за ним последовал глубокий вздох. Мейне вскочил на ноги, и увидел в двух шагах от себя сидящую на пне у стены трактира ратонга в белоснежном платье… Она напомнила гноллу рассказ Манкрахата…
- Может быть… - сомневаясь, произнес он, спешно стирая крупные слезы со щек – А кто Вы?
- Так ли это важно?
- Необыкновенно увидеть кого-то в такой час и в таком месте – пояснял Мейне, чувствуя, как рассудок медленно возвращается к нему – Я почувствовал какой-то внутренний зов, и вышел сюда, проснувшись…
- Необыкновенно, как и сама лунная ночь. Я…Мелли Ви, пленница этой земли – еще раз вздохнула мышка – Я родилась здесь, и мне всегда казалось, что этот остров красив и дружелюбен, но, увы…
- Что же случилось? – заинтригованно спросил гнолл, вновь навострив лениво висящие уши.
- Этот остров был пристанищем для орков еще несколько лет назад. Тогда где-то там – показала ратонга на холм, тянущийся длинной кручей шагах в трехстах на западе – Были большие, затянутые тканью казармы, толпились эти зеленые увальни… И однажды утром моя мать собирала цветы на лужайке неподалеку от них ставки. Какой-то негодяй бросился на неё и убил… А после того, я видела как орка, убившего её, убил другой орк…
Мейне увидел в своем сознании ясную картину, как залитое солнцем поле омрачается, и к танцующей на нем с корзинкой цветов ратонга бежит огромный, беспощадный убийца. Гнолл испуганно потряс головой, чтобы развеять ужасное видение… И снова вспомнить о Манкрахате…
- Ничтожество… - оскалилась мышка, стирая с глаз накопившийся крупными каплями слезы. Маленький герой, было, подумал, оскал предназначен ему, но позже понял, что ошибся – Эденхарт, трактирщик, хороший друг моей матери, приютил меня после смерти матери. Он старался быть мне хорошим отцом, заведовал своей маленькой таверной, приветствовал гостей, которые когда-то проходили здесь десятками кораблей в год… Но этот гном, несмотря на все его старания, не мог скрыть свою истинную, лживую натуру. Он сочинял истории о том, что участвовал в войнах на острове Зек, изрубая десятки орков в куски своим огромным топором, участвовал в обороне Темнолесья от нежити, созданной могучими некромантами и поглощающими всё на своем пути, в битве при Халасе, который пал под гнетом богов… Все эти сказки сладкими песнями лились в уши гостей, которые с огромными глазами и распахнутыми настежь ртами слушали трактирщика, пожирая каждое слово. А за личиной бесстрашного героя он всегда искал наживы, обворовывая бедных странников, жалуясь на нехватку золота на ближайший завоевательный поход, или же просто лазая по карманам спящих жертв, попадавших на этот остров…
- Наверное, он решил найти что-то ценное, поэтому и ушел на маленький остров… - предположил Мейне, сверля глазами темнеющий небосвод – Эти земли всегда несли в себе что-то мистическое, и демоны дремали здесь всегда. Гоблины долгое время прятались в Плачущем Оке, боясь показываться на поверхности из-за жестоких демонов, гуляющих по Зачарованным Землям… Прошли годы, демоны исчезли а гоблины стали хозяевами этого отдаленного края. Полурослик навестил святыню тех сокрытых от мира сил, они овладели им, и с тех пор он был улыбающейся куклой, встречающей гостей по велению своих хозяев…
- Да… - снова вздохнула мышка, изящно подойдя, и медленно опускаясь на траву рядом с гноллом. Мейне мимолетно посмотрел на неё, мягко улыбаясь – Глупец, услышал какую-то легенду о том, что на острове, где когда-то обитали сияющие феи, сокрыт могущественный артефакт, дарующий богатство и власть… Когда он вернулся, я увидела его лицо и поняла, что с ним что-то произошло. Я бежала прочь, за монумент, который гоблины называют Оплотом Древоточа… Там есть старая, заброшенная обсерватория, где я и скрывалась, увидев, что все наши хорошие друзья стали вести себя также, как очарованный Эденхарт. Прошло совсем немного времени, и орки, учуяв что-то, свернули лагеря и уплыли прочь, да и странники с тех пор обходят эти земли стороной, выбирая мерзлые степи Эверфроста или долгий и мучительный путь до Свободных Земель или Нектулосского Леса…
- Наверное, я всё равно должен попросить прощения… - тяжело вздохнул слушатель, печально посмотрев на собеседницу. Её лицо никак не изменилось, когда она встретилась с этим порицающем себя взглядом.
- За что тебе извиняться?! – встрепенулась девушка, поворачивая удивленное лицо в сторону виноватого. Пожирающий взгляд ждал страстных признаний…
- Когда мы прибыли на этот остров, я с первого шага на эту землю ощутил присутствие тьмы… – взял слово маленький герой, и увидел мимолетную улыбку на лице Мелли, глядящей на собеседника как на добычу, которой уже некуда бежать… - Я лежал в траве, надеясь забыть вчерашнее горе, вспоминая время, когда я только мечтал о геройствах, сидя в теплой пещере в Антонике. Трактирщик потревожил меня, но я не послушал его, сказав, что хочу отдохнуть. А когда он пустил в ход свои наглые руки с маленькими толстыми пальцами, я понял, что нарисованная на лице улыбка, щеки с пряным румянцем и бурные, громкоголосые речи – это лишь маска для чего-то большего…
- Эх, я тоже люблю поваляться на травке… - отвлеченно, шепотом проговорила Ви, со стоном потягиваясь на зеленом одеяле – А еще побегать по высокой густой траве ночью, голышом…
- О… как это прекрасно – протянул Мейне, представляя описанное девушкой в белом… Воспаленный разум сиял, сдобренный красивой наготой воображаемых картин.
- Но тебе не стоит печалиться из-за того, что ты убил Эденхарта – молниеносно сменила свой длинный путь любопытная беседа, вызывая грустную улыбку на лице Мейне, до кончиков ушей погруженного в сладостные фантазии… - Мейне?
- Что?
- Тебе было страшно, когда ты убивал его?
- Нет – отрезал гнолл, с гордостью рыцаря прищурив глаза и задрав подбородок – Я был зол, даже более – Я был в бешенстве…
- Это может означать только одно – улыбнулась мышка, касаясь горячей ладонью мягкой щеки храбреца – Ты – герой. И не смей отрицать это.
Нежный, приправленный природной похотью взгляд проник в самые глубины души чувственного, уязвимого и плаксивого облика героя… Мейне ощущал нежные прикосновения рук своим дрожащим лицом, слышал медленное дыхание Мелли, и понимал, что оковы его неприступного сердца треснули…
- Но… о моей трусости напоминают сны – виновато вздохнул маленький герой, стыдливо отстраняясь – Я вижу разрушенные города, вижу странника в черной робе и ужасно боюсь, что он идет за мной…
- Ты тоже видишь эти сны? – снова удивилась Мелли, моргая своими черными, блестящими глазами – Сны о том, кто входит во врата храмов, и скрывается за ними во тьме…
Мейне вспомнил свои кошмары, и кивнул своей новой подруге.
- Этот странник похож на Хранителя Времени, но его костяные руки струятся дымом…
- Это Хранитель Печатей – древний страж проклятий, войн и крови – говорила ратонга, ловко вынув из кладки бревен старую, изможденную сыростью и временем, запыленную землей книгу. Наверное, она покоилась там уже очень долго… - Я нашла эту книгу здесь, еще когда мама была жива… Здесь написано о предзнаменованиях великих событий!
Треснолап с трепетом взял книгу из рук девушки, и прохрустел застарелыми страницами, переглядываясь с любопытной, как и он сам, Мелли. На обложке, темной и впитавшей в себя суровый дождь, была надпись, которая уже трудно читалась – «Летопись Хранителей». На первой, замутненной воспоминаниями, чужими слезами и следами былых свершений странице значилось - «Пророчество», а чуть ниже был поредевший, затертый текст…

«…И коль пророчество незыблемой стопою, Оставит след в истории иной, Я продолжаю путь этот с тобою, Зимой за летом, осенью, весной. Но коль нарушен будет хоть один завет, Опуститься на мир сей волчий гнет, Под крики грешников, и звон чумных монет…Хранитель время больше не спасет… И распахнутся створки Тьмы ворот…  Норрат падет… Норрат падет…»

Мейне хаотично вспоминал разговор с Хранителем в таинственной пещере на острове Зек. В воспаленном разуме храброго гнолла пронеслись слова «Это – моё первое и единственное пришествие…». Вспоминая, что Хранитель Печатей уже посещал Норрат, заточив Владыку под вечным проклятием, маленький герой, побледнев, понял…
- Завет нарушен – прошептал гнолл, глядя на испуганную подругу…
Линия горизонта стала чуть светлее, а это означало, что до рассвета еще несколько часов. Земля задрожала, и перед парой возник брезжащий светом и многогранными красками, портал, в котором были видны красивые пейзажи с норами полуросликов и высокими, раскидистыми деревьями, излучающими мир и благополучие. Из портала, который вмиг потемнел, медленно вышел огромный полурослик, и тут же опустил свой тяжелый взгляд на тех, кому выпала честь созерцать его… Щетина покрывала ровное, почти круглое лицо, толстые губы раздраженно сомкнуты, глаза горят жаждой свершений… На теле костюм, похожий на ремесленный, в красно-серых тонах, на обоих сторонах вышитого пояса красуются блестящие кинжалы…
- Вы знаете, что видели в своих снах – произнес грубоватый баритон – Око Пророка выбрало вас, и теперь вы знаете, что мир на грани…
- Что происходит?! – возмутился Мейне, воспрянув и закрывая напуганную мышку своим храбрым сердцем.
- Скоро мир дрогнет, и бессмертное зло выберется наружу… - пояснял могучий гость – Я – Аватар Озорства, и мне нет дела до войн и крови, но мир на грани разрушения, и именно сейчас ему нужна помощь таких, как вы…
- Мы?! – еще больше возмутился гнолл – Что мы можем перед бессмертной армией Владыки и его самого???
- Вы можете помочь вашими снами – обреченно говорил Брислбэйн – Сила Владыки огромна, и богам не справиться с ним без знания того, чему суждено свершиться… Вы видите будущее в своих снах… Это – дар свыше, который дается очень немногим в преддверии перемен… И сейчас, когда Хранитель Печатей предал святые правила, которые вы прочли, у нас не осталось надежды и союзников… Скрижали Проклятия исчезли из Кейноса и Фрипорта… С их помощью Хранитель сможет сорвать свою печать, и выпустить Владыку в этот мир…
- Мы должны остановить его!
- Поздно!!! – титанически изрек Аватар, сотрясая остров громогласным криком. Его глаза вспыхнули огнем, а кулаки засияли, но вновь погасли, когда он продолжил говорить. Ратонга и гнолл замерли, обняв друг друга в молитве о спасении… - Предатель уже в пути, и скоро оковы гробницы падут… Вам нужно пробудить друзей и отправляться со мной… Живее! У нас совсем нет времени!
- Жди меня здесь – прошептал Мейне, мягко целуя девушку, на что та кивнула, улыбаясь. Прыткий гнолл скрылся внутри, и через несколько минут помятые, и не совсем протрезвевшие с вечерних кушаний, воины нырнули в открытый богом портал, со сверкающей вспышкой исчезая в предрассветных сумерках. Океан бушевал, предчувствуя перелом…
…Гулкие шаги раздавались в забытой гробнице. Высокий и грозный Хранитель Печатей шагал по темному коридору в неизвестность, сжимая в руках две скрижали, сияющие лиловыми рунами в беспросветном мраке. Огромная дверь возникла перед величественным гостем забытой земли. Большой круг с причудливыми рунами засиял желтым огнем, когда чернеющая скверной рука коснулась многовековых камней, пробуждая былую силу стихий, заключенных в безжизненной плите…
- Великий да обретёт же власть… - прошептал предатель, и, улыбаясь ссохшимся, мертвым лицом, приложил древние камни к огромной плите… Гробница начала медленно открываться, выпуская наружу черный ветер и шипящий вздох освобожденного зла…

XI
   
…Без тревог, без воин, без ругани… Старый Норрат был оплотом добра, справедливости и бескорыстных деяний. Здесь каждый странник улыбался другому и охотно предлагал помощь в дальнем пути, мог поделиться куском свежедобытого мяса, ключевой водой или местом у костра под каким-нибудь огромным одиноким деревом, темнеющем на фоне горизонта. Города жили в мире и согласии, и демонические отродья не тревожили норратцев, живших без печалей и невзгод. Могучие маги и храбрые воины поддерживали хрупкий баланс, выслеживая каждую темную тварь, появляющуюся в этом идеальном мире… Именно здесь Мейне и его подруге Мелли суждено было свершить самое важное деяние многих тысячелетий – положить конец козням Хранителя Печатей, и оставить древнее зло в зачарованных каменных стенах на многие тысячелетия...
Портал закрылся голубой вспышкой, и пара оказалась на траве. Гнолл, оглядываясь, неожиданно увидел как его ладони, чуть примяв пушистую траву к сырой земле, излучают светло-зеленый свет, и вокруг пробивается новая зелень, еще ярче и живее той, что растет вокруг, в Свободных Землях. Посмотрев на свои ладони, Мейне увидел там руны, словно выжженные на руках…
- Что с тобой, Мейне? – отпрянула назад мышка, увидев таинственные знаки – Ты проклят?
- Кажется, наоборот – прошептал в ответ Треснолап, не отводя глаз от своих зачарованных рук… Уголком ока он заметил маленький, высохший холм с пожелтевшей, мертвой травой и старый дуб на нем, покрытый трещинами, насквозь изъеденный жуками и термитами. Его опущенные ветви склонились к земле в предсмертной молитве, а одна была разворочена ветром или жадными лесорубами. Редкие, почерневшие от сухости листья, редкими троицами еще трепетали в предсмертных судорогах под порывами прохладного ветра. «Я хочу знать» - решил гнолл, и, опустив брови, в сосредоточении, вытянул руки.  Его левая ладонь медленно поднялась, и, замерев, смотрела в сторону погибшего дерева. Яркий свет робко полился из руны в сторону природного гиганта, и когда воскрешающий луч соприкоснулся с мертвым творением природы, могучий дуб начал медленно оживать…. Завядшие, почерневшие листья в надежде подняли головы, наливаясь свежей зеленью, потрескавшийся, почти полностью изъеденный изнутри ствол дерева вновь наполнился пульсирующей жизнью, зализывая глубокие раны, сырая, ярко-коричневая кора облепила стан гиганта, наделяя его прошлым величием,  а оголенные, высушенные корни медленно скрылись под влажной, черной землей, жадно заглатывая живительную воду из глубин сухой почвы. Сломанная ветвь зашевелилась, и снова медленно вросла в ствол со странным сиянием, не оставив даже следа от былых ран. Порыв ветра оживил угнетенное дерево, и листья тихо зашуршали в порыве благодарности удивленному маленькому герою, заворожено наблюдающему над тем, как таинственная магия природы исполнила его маленькое, доброе желание. «Невероятно» - прошептал он, и, повернув лицо, смотрел на Мелли, широко улыбаясь.
- Теперь ты волшебник! – вскрикнула мышка, обнимая пребывающего в каком-то ином мире Мейне, который попросту не верил своим глазам – Неужели поцелуй дал тебе такую силу?
- Пожалуй – кивнул гнолл, улыбаясь, по потом понял, что время проходит… – Нужно спешить, если мы хотим закончить начатое. Увы, но время не работает на нас. Ты готова, Мелли?
Увидев робкий кивок, служивший ответом, Треснолап решительно потянулся, и, размяв ноги со сладким хрустом изможденных пальцев, уверенно зашагал в сторону дремлющего города, держа за руку свою милую спутницу. В туманном разуме путешественника плавали разные мысли, идеи, страхи… «Как украсть скрижали? Где найти их?» - обеспокоено шептал рассудок, заставляя своего хозяина морщиться в желании выгнать прочь все тревоги и желания. Мейне казалось, что сейчас он в ловушке, и совсем не знает что делать. Он запутался, в глубине души он хотел бы поплакать, однако он знал одно - Скрижали обладали священным смыслом среди тех, кто поклонялся и почитал древних Хранителей. Наверно, поиски стоит начать в храме…
Врата Фрипорта начали медленно отворяться еще до того, как одинокая пара приблизилась к ним. Приветливый пейзаж города, открывшегося путешественникам, был мало похож на тот пропахший злодеяниями столп страха и крови, каким он показывал себя в ином мире. Нет, сейчас это был совершенно другой, наполненный чистотой и свежестью цветущих деревьев город, в котором каждый житель мог улыбаться, и кланяться прибывшим гостям, со всем сердцем приветствуя их во Фрипорте – земле справедливости, порядка и процветания. Пара медленно вошла в город, не без удивления разглядывая его благоухающие улицы.   
- Это невероятно – произнесла Мелли, усмехаясь. Её ловкая голова поворачивалась, то в одну, то в другую сторону, не желая пропустить ни одной детали из жизни совсем иного, но такого манящего города  – Это совсем другое место! Это не Фрипорт!
- В одном ты не права – засмеялся гнолл, блуждая глазами по воистину удивительному месту – Мы в том самом проклятом городе тьмы  несколько тысячелетий назад. Но в другом ты права – это невероятно… Вопреки слухам, этот город когда-то тоже был цветущим и излучающим тепло…
Размеренная жизнь наводняла улицы города – торговцы расхваливающие товар – будь то расписные ковры, яркие, светящиеся жизнью фрукты или сверкающее оружие, путешественники, поглощающие пиво из больших пинт, сидя на фонтанах, на ступенях лестниц, на крыльце дома с распахнутой настежь дверью, солдаты, начищающие доспехи, распевающие гимны и сыплющие любезностями кокетливым дамам – всё это жило само собой, гармонируя и наполняя всё вокруг каким-то невероятным, ни с чем ни сравнимым шармом, какая-то своеобразная красота наполняла этих людей, троллей, гномов… Всё, что нес в себе будущий Фрипорт еще просто не существовало. Сейчас эти ровные, красивые улочки, запах свежих, благоухающих цветов, плеск сверкающей воды в фонтанах и благочестивые поклоны местных жителей, радовали уши и глаза, заставляя улыбаться и кланяться в ответ довольным своей яркой жизнью горожанам. Казалось, всё просто безупречно…
Неожиданно на середине городской площади, по краям усеянной кустарниками и высокими вязами, зеленой сферой возник человек. Это был молодой, высокий парень, с длинными, струящимися волосами цвета оскверненной стали. Могущественная магия иссякла, он упал на тощие, костлявые ладони, и глубоко дыша, оглянулся вокруг взглядом испуганного, раненого хищника. Его правая рука, скрываясь в рукаве просторного, цвета болотистой тины, одеяния, сжимала… Скрижаль. Мейне сразу заметил это, и замер, останавливая подругу от продолжения столь интересной прогулки.
- Вам не одолеть стремление к победе! – широко открывая рот, кричал человек, вновь поднимаясь на шаткие ноги. Его фигура раскачивалась так, будто он был пьян. Местные жители быстро столпились вокруг, и с недоумением смотрели на неожиданного гостя – наверное. они никогда не видели здесь ничего подобного. В обреченных глазах волшебника кипела яростная песнь – Вы все находитесь в плену лжи, и сами никогда не увидите этого!
Выкрикнув последнее слово, молодой колдун вынул из-за спины длинный, но грубый и сучковатый посох, и, ударив им о ровные камни площади, скрылся в зеленоватом облаке. Мейне инстинктивно побежал к вратам чувствуя что-то неизведанное, а ратонга бежала за ним, продолжая видеть удивленные лица фрипортцев, пролетающих мимо…
Быстро оказавшись за пределами города, странники замерли, дабы перевести дух. Мейне заметил, как шагах в пятидесяти западнее сверкнула зеленая сфера, и таинственный волшебник упал на траву, всё еще победоносно сжимая вожделенную скрижаль в поднятой вверх руке. Гнолл сжал кулаки и ринулся навстречу беглецу, открывая свой природный характер этому гармоничному миру… «Берегись!» - услышал он голосок Мелли, но его сердце кипело яростью, и он желал победы…
Таинственный незнакомец поднялся на ноги, и увидел рядом оскалившегося гнолла, глаза которого говорили о том, что он пришел не говорить…
- Кыш! – презрительно зашипел некромант, неловко замахнувшись посохом – Не то я превращу тебя в мышь!
- Силенок не хватит – еще презрительнее прошипел гнолл, сжимая маленькие кулаки с такой силой, что из ладоней вниз закапала кровь, обагрив жизнерадостную траву первой весточкой осквернения. Глаза юноши округлились, когда он увидел это, а руки потянулись куда-то за пазуху… - Не дергаться!!! – кричал Мейне, не в силах обуздать ярость. Человек замер, испуганно глядя в глаза героя – У тебя в руке Скрижаль! Зачем она тебе?!
- Я… хотел – замешкался молодой волшебник, но Треснолапу это не понравилось, и он резко вынул меч, прозвенев лезвием, и к своему удивлению заметил, что оно тоже сияет рунами, как и зачарованные ладони. Ратонга медленно подошла сзади, и прошептала «Не нужно». Замерший на месте паренек всё-таки набрался смелости открыть рот.
- Я… расскажу вам всё! Всё об этих Скрижалях и зле! Я хотел помочь миру! – бил он себя в грудь, доказывая святые намерения.
- Замолчи – уже тихо произнес гнолл, с отвращением отводя глаза. Его ярость угасла. А трезвый ум вновь взял в свои руки штурвал шаткого рассудка. Меч с легким звоном вошел в плотные ножны, скрывая своё зачарованное лезвие – Скоро ты будешь долго говорить – Гнолл показал волшебнику на дерево, буркнув – «Туда», и все трое быстро зашагали в сторону большого дуба. В сердце храброго вершителя закралось сомнение, и он сжал зубы, яростно встречая его игривую улыбку…
Одинокое, но исцеленное дерево благодарно шумело живой листвой. Мейне, забираясь на пригорок, скинул свою душную куртку, с упоением прислоняясь спиной к могучему стволу высокого дерева. Мышка села рядом с героем, недоверчиво поглядывая на волшебника с удивлением осматривающего дуб.
- Это же… знаменитый дуб кары молний – не желая верить в свои слова, говорил парень – Но почему он… снова жив?
- Я наделил его жизнью – несколько лениво ответил маленький целитель – Теперь дерево вновь радостно шумит свежей листвой, и дарит рай для птиц и насекомых.
- Невероятно.
- И это говорит мне маг? – настороженно произнес Мейне, встав на ноги – Или же всё, что мы видели – лишь дешевые трюки? – гнолл без лишних слов сорвал с плеча попутчика большую сумку, которую тот так старательно прятал за полой одеяния, и увидел там свитки и маленькие жезлы, слабо сияющие с трудом пробивающейся магией… Усмехнувшись, Треснолап закрыл маленькое хранилище, и устремил взгляд на лицо возмущенного человека – Что ж… одноразовые свитки, чья магия растворяется в воздухе быстрее песочной пыли, жезлы, обессилено становящиеся кусками дерева за пару магических заклинаний… Кто же ты такой, черт возьми?!
- Я тот, кто видел истинное лицо этого мира – загадочно и напугано произнес человек, желая пробудить к себе неподдельный интерес – И тот мир, который я наблюдал в своих снах, получил свободу благодаря этим скрижалям…
- Звучит любопытно – подметил Мейне, усмиряя в своем сознании порыв разъяренного гнева – Но я хочу знать, что же именно ты видел.
- Я видел, как из древнего захоронения выбирается огромный воин – с тем же испуганным видом рассказывал юный шарлатан – Воин, сеющий вокруг семена зла и смерти, испепеляющий надежды и веру в справедливость одним лишь одним движением своей длинной, закованной в металл руки… Его черные солдаты восстают из холодной земли, и рядами выстраиваются вокруг своего призывателя… А позже эта армия устремляется к городу, сметая всё на своем пути… В ту ночь я пробудился, и понял – я должен выкрасть эти скрижали, пока еще не поздно – ведь именно в них скрыты древние силы, правящие сосредоточением проявления зла в нашем мире. А на следующий день в моем сне был высокий человек в черной робе, с дымящимися руками, я видел, как он приходил в храмы за этими реликвиями, и понял – он будет причиной всех несчастий, повелитель могущественной магии, архимаг… Именно из-за этого я, еще будучи в Кейносе, тайком пробрался в древние подземелья городского храма, и выкрал рунический камень из святого сердца города, а после бежал, далеко и не останавливаясь… В том городе я отныне враг, а теперь и Фрипорт подставит к моей шее острый нож вездесущего правосудия…
- Мейне, он видел во сне падение Норрата – прошептала другу Мелли, вспоминая слова, написанные в книге заповедей Хранателей – С этого и началось рождение мира грехов, войн и падений…
- Ты права – обессилено кивнул подруге гнолл, и снова устремил свой взгляд на напуганного длинноволосого юнца. Но сейчас карие глава маленького героя уже не излучали желание убивать – Ты видел в своих снах самого Хранителя, и могу тебя заверить – он не просто архимаг, его сила превосходит силу всех божеств Норрата… Видение означает то, что скоро ты встретишься с ним…. Как тебя зовут? – неожиданно поняв, что не знает имени собеседника, прервался Треснолап.
- Вильгельм – тихо ответил человек, улыбаясь – Я рад, что мою правду приняли хотя бы некоторые жители этой земли.
- Итак, Вильгельм – у тебя есть две скрижали – вопросительно произнес Мейне, ожидая ответа. Волшебник робко кивнул – Прекрасно. Нужно спешить в ледяные земли Айронфиста, и покончить со всем этим.
- Постойте… Вы хотите сказать, что эти древние камни можно уничтожить? – удивился Виль, рассматривая сияющие рунами реликвии.
- Именно. Это артефакты можно и нужно уничтожить, чтобы древнее зло навсегда осталось в застенках черной гробницы…
- Вы знаете, что нам делать и что искать? – сверкнув глазами, с искренним интересом прошептал некромант.
- Да, но наше время на исходе – вздохнул Мейне, глядя на неприветливое небо, обещающее разлиться крупным, холодным дождем – Кажется, скоро будет сильный ливень. Я попытаюсь… перенести нас на берег Эверфроста, раз уж у меня есть какие-то высшие силы. Держитесь…
Маленький герой замер, поднимая голову, и чувствуя, как милая его сердцу девушка обнимает его. Руки Мейне были раскинуты в стороны, его сознание потемнело, заполняясь неизвестностью и пустотой, а вскоре вновь расцвело, рисуя голубоватое от бесконечных льдов побережье острова вечной зимы. Чувствуя, как энергия природы поглощает тело, Треснолап глубоко вздохнул и заметил, как картина желаемого острова становится всё ярче и ярче, сверкая радужными краями… В голове что-то пульсировало, сердце бежало вперед, запыхаясь и кашляя… Челюсти снова сжались в титаническом усилии… Маленькая вспышка – и гости Свободных Земель бесследно исчезли на глазах у  бегущих стражников...

Падение Норрата. Пленяющие объятия Пустоты

«Так долог век, и мир далек,
Прозрачен свет дневной,
Я жил века, и я извлек
Урок себе иной…
Печаль живет в сердцах людей,
Всё потерявших там,
Где каждый каждому – злодей,
Где правит Пустота…»

Пролог

…Годы летят быстро и незаметно, как птицы, спешащие на юг. Мне всегда казалось, что моя бравая юность, ставшая началом длинного, извилистого пути, такого героического и эпохального, всегда будет оставаться со мной. Да, она со мной. Она в моем сердце, и всегда будет там. Но годы оставляют свои следы на моем причудливом, но уже привычном для кейносцев лице.
    Я – Мейне Треснолап, герольд Караны, паладин, друг, отец, пример… Новый груз ношей в сотни валунов свалился на мои плечи, после того как мои потрескавшиеся, закаленные лапы ступили за ворота этого весьма удивительного города. Словно я шагнул в другую жизнь, нырнул в пруд наслаждения… Мои подвиги стали известны королевскому двору еще до того, как я прибыл в город, сомневаясь и даже страшась того, что может произойти там, где правят люди, а на входе в город висят обезображенные гнольи головы… Но всё стало совсем иначе, всё изменилось как по взмаху волшебного жезла… Мне кланялись, моими словами цитировали королевские речи, с почтением приглашали на пышные обеды… Я стал идолом для солдат, которые долгие годы просто стояли на своих караулах, широко зевая в просторы яркого, голубого неба. Я радовался всему, что случилось после нашего возращения – новому, просторному дому, счастью моей Мелли, такой же прекрасной и жизнерадостной, рождению нашего прекрасного сына… Когда я впервые смотрел на него, в моем сердце замерли все жалобы и стоны, и перед смертью каждый из них превратился в благодать, какую я так хотел найти на просторах мира, мечтая о судьбе героя. «Назовем его Ричард?» - спросил я у довольной мышки, на что та мягко кивнула, одаряя меня одним из своих незабываемых поцелуев… Именно сын стал моей надеждой на то, что моя тайная трусость, от которой я смог избавиться слишком поздно, забудется в свете свершений, которые будут тяготить его молодые плечи. И вся слава будет в его руках. Но чтобы достичь побед в великих сражениях, нужны сражения… А мирная жизнь так манит своими прелестями, что я никогда не променяю её на очередную войну. Жаль, мир строю не я. Я всего лишь гнолл в королевских доспехах.

I

…Солнце сияет! Таких солнечных дней мир не видел с тех пор, как восстал всемогущий Владыка… С момента исчезновения Хранителей после судьбоносной встречи Мейне и Проклятого минуло тринадцать лет. С тех пор мир забыл обо всем, что похоже на смерть, угрозу, драку… Он будто вырвался из клетки, в какой его держали голодным, измученным зверем. Вырвался, и снова стал повелевать на бесконечных равнинах, как царь природы, повелитель мироздания. Кейнос сверкал своими знаменами, верхушками башен и флигелями домов, которые, подергивая хвостами в такт смеющемуся ветерку, не прекращали свой задорный танец, рассеивая по городу отголоски бликов игривого солнца. Да, мир беззаботен… Как и наш возмужавший герой.
- Чуть выше! Лезвие должно быть повернуто так, чтобы вы видели, что происходит за ним, а не любовались в свое отражение! Ребро! – поучительно наставлял сэр Мейне, стоя в боевой стойке и сжимая в руках большой двуручный клеймор – Еще! Будете расчесывать мне хвост, если не усвоите урок!
Раздались смешки, через секунду смешливые лица вновь приняли облик серьезности и сосредоточенности. Решимость так и горела в этих молодых глазах, мечтающих о геройствах и подвигах. Треснолап любил наставлять молодых бойцов, вспоминая то, что сам проходил в юности. Сама Антония Бэйл поблагодарила Мейне за его кропотливую работу, сказав, что «Ни одного мастера юнцы не слушали так восторженно». Конечно, герой был доволен, и с тех пор всё яростнее и ироничнее нападал на новых рекрутов, разжигая в них как желание отличиться перед мастером, так и детскую страсть к игре. Стрельба из лука, бой на мечах, техника защиты с большим, башенным щитом – основы основ, которые делали гвардию Кейноса всё крепче и увереннее, а вместе с тем юные войны всё больше уважали друг друга.
Ричард Треснолап, отпраздновав свои тринадцать, пополнил ряды солдатиков, не сильно отличающихся от него запасом прожитых лет. Гнолл, будучи копией отца, любил приключения, стремился показать свою прыть везде, где бы то ни было, и, наверное, тайно боялся. Не желая как-то подводить или волновать отца, маленький герой, привлекающий всех своей белоснежной мордашкой, учился боевым искусствам у Вильфа, который с радостью учил подопечного обращаться с двуручным оружием и Меншона, который не хуже сэра Мейне умел защищаться щитом и орудовать средними мечами. Все были довольны, всем было весело.
Будучи гостеприимным хозяином, Айронфист, двоюродный брат Вильфа, пригласил сына Треснолапа погостить в северных землях, попробовать дворфийского пива и халасианских блюд… Конечно же, юный герой тут же ринулся уговаривать отца, и тот, широко улыбнувшись и потрепав сына по челке своей облаченной в латы рукой, произнес «Конечно, отправляйся. Думаю, тебе понравится Эверфрост». За этой фразой последовали тучи благодарностей, а потом Ричи пулей полетел наверх, собираться, пока отец и мать, улыбаясь, тихо восторгались своим отпрыском. Ах, как же всё прекрасно.
…Пристань. Молочный туман разливается по тихой воде, дремлющей вместе со всем остальным миром. Трава замерла в ожидании первого ветерка, новый день еще только начинает зреть где-то за просторами бесконечного горизонта. Чуткая природа тихо дышит, наблюдая за тем, как прыткий юнец и трое его наставников собираются в плавание до прекрасных, холодных земель Эверфроста. Палуба глухо отзывается под ногами, корабль чуть качается, рождая на тихих водах мелкую дрожащую рябь. Солнце еще спит где-то по другую сторону Норрата, а мертвую тишину нарушает лишь стрекотание сверчков, еще поющих о тяготах жизни, и шелест травы под ногами пришедших. Неожиданно всё замирает.
- Предрассветные минуты… - глубоко вздохнул Мейне, снимая с головы свой красивый шлем – Ими можно восторгаться вечно, их свежестью и непорочностью, которая предшествует рассвету – одному из чудес, неподвластных магии и проклятиям, одному из чудес, которое каждый может наблюдать, восторгаясь тем, как природа проникает в глубины души и сознания, заставляя глаза сверкать в детском восторге, а нутро – трепетать в сокровенном забвении…
- Мне даже нечего добавить – смутился пораженный высказыванием друга Меншон, широко улыбаясь – Кроме того, что можно отправляться.
- Что верно, то верно – усмехнулся Вильф, выглядывая большой головой из-за борта корабля – Снасти готовы, можно отчаливать.
- Ну что ж, отец – неуверенно начал белоголовый сын героя – Думаю мне стоит отправиться, посмотреть на другую сторону этого мира. Ты не был против этого, и я рад.
- С чего же мне быть против, когда мои лучшие друзья помогут тебе не переборщить с выпивкой – улыбаясь, произнес Мейне, потрепав сына за челку. Юнец недовольно насупился – А в остальном – на твоё усмотрение, Рич.
- Как скажешь – буркнул сын милосердному отцу и поднялся по трапу на корабль. Мейне, замерев, смотрел на сына. Изящный, стройный, красивый… Гордость отца, что еще сказать. Подбитая, теплая одежда, укрывающего его от невзгод и бурь, была сделана лучшими кожевниками Кейноса. Треснолап вспоминал, как сам восторгался подарку Айронфиста… Хорошо что время изменилось, и старый дворф, любящий выпить, вновь здравствует… В душе доблестного война и наставника проснулась грызущаяся зависть, когда в сознании пронесся аромат крепкой выпивки и жареного мяса, приправленного дворфийскими песнями и северными травами, жгучими, как адское пламя…
- Не переживай, мы уж о нем позаботимся – заверил взволнованного героя добродушный варвар, убирая трап своими огромными руками – Жди его к началу жары. Если не пожелает задержаться, хы…
Усталый корабль тронулся с места, когда большой парус, шурша и подрагивая, расправился во всей своей красе, дав волю вздорным ветрам. Сынишка улыбнулся отцу, помахав белой ладонью, и Треснолап с упоением наблюдал, как маленького героя тискают его лучшие друзья. Улыбаясь вслед кораблю, с которого еще доносилось хихиканье юного путешественника, Мейне проводил судно взглядом, а когда оно скрылось в предрассветном тумане, медленно побрел в сторону города, чувствуя, как солнце медленно выглядывает из-за линии горизонта, и облизывает темные городские стены. «Солнце снова встает» - с улыбкой подумал паладин, медленно шагая по мосту к южным вратам…
Два дня беззаботно тянулись в новых тренировках, обедах, торжествах… Мейне не мог не думать о сыне, представляя, что его малец творит с гостеприимными северянами. Сорванец может устроить хорошую драку, если кто-нибудь назовет его трусишкой. Но его «хранители» не дадут ярой душе поразвлечься в полную силу. А может и дадут…
На третий день радостного наставника пригласила во дворец сама королева Антония. Прошагав по роскошной зале, Треснолап оказался в небольшой комнате, которую Бэйл называла приемной. Здесь проходили дружеские встречи, обеды, сборы королевского совета и многие другие мероприятия. Сейчас же зала была пуста, и лишь сама правительница одиноко сидела на одном из пышных, ярко-красных диванов. Мейне, оказавшись в зале, слегка удивился, но медленно подошел к Её Величеству.
- Сэр Мейне, рада видеть вас так быстро – улыбнулась гноллу королева, медленно встав – Наши гонцы из-за моря передали мне послание. Оно от Ваших друзей.
- Что же пишут мои друзья? – заинтересованно спрашивал рыцарь, предчувствуя беду…
Королева тяжело вздохнула, и, на миг опустив глаза, произнесла:
- Ваш сын… исчез.

III

…Когда надоедливый гул в голове прекратил своё жалкое существование, паладин открыл глаза и увидел вокруг себя неизвестные просторы. Огромная зала, освещаемая любопытными, висящими в воздухе фонарями, была наполнена сладковатым ароматом неизвестных цветов, растущих повсюду, и сиреневой дымкой, медленно ползущей откуда-то из многих, застарелых трещин. Мейне нигде не видел таких статуй и деревьев, уходящих в вышину густого тумана. Где-то вдали небеса застыли тем же полотном, как и тогда, когда Треснолап еще стоял на ледяном берегу и вглядывался во враждебную даль пугающей неизвестности. Но сейчас, казалось, всё изменилось… Где же оказался наш встревоженный и ищущий ответы отец?
- Приветствую – услышал Мейне насмешливый голос откуда-то из-за спины, и это заставило его ловкое тело в миг обернуться, оскалив жаждущие мести клыки. Перед собой Треснолап увидел существо, не похожее ни на одного из жителей Норрата. Но испуг и интерес заставлял молчать демон по имени Ярость… - Думаю, мой любопытный гость и не подозревает, где оказалось его плененное тело и сознание.
- Верно – кивнул гнолл, всё еще с любопытством оглядывая любопытный зал – И что же это за место?
- Дворец… мироздания! – медленно и с торжеством произнес неизвестный правитель, медленно подлетая к прибывшему гостю. Его кривые, тонкие ноги были сложены крестом и прижаты к тонкой, изящной талии. Облачение неизвестного напомнило Мейне одеяния ордена монахов – легкие, светлые материи, не прилегающие к телу, широкий пояс, на оловянной пряжке которого выбиты загадочные символы, мешковатые штаны и помятые тряпичные обвязки на ноги… Таким было и это существо.  Длинные, широкие руки заканчивались заостренными пальцами, которые шевелились, будто стая змей, медленно и пугающе… Два глаза, напоминающие по формы выточенные каплями сапфиры, широко посажены на вытянутом, сосредоточенном лице. Тонкие губы слегка улыбаются, но эта улыбка вызывает лишь так же страшна как и загадочна. Что ж, интересно…
- Мироздания? – с усмешкой выдал гнолл, вызывая негодование на лице могучего существа – с чего же мне верить тому, кто запер меня в этой ловушке незнания?
- Незнания? Отнюдь. – тоном учителя произнес незнакомец – Это место столь свято, что его не следует омрачать гостями из иных миров…
- Из иных миров?! Что это значит?!
- Это не Норрат, глупец – ощетинился правитель, замирая прямо перед озадаченным Мейне – Это – мир Пустоты и неизвестности, в котором царствуют высшие силы материи и пространства.
- Допустим – кивнул паладин, вглядываясь в блестящие однотонные глаза собеседника – Высший мир призвал меня для… чего-то?
- Ты сам знаешь, зачем ты здесь – тихо усмехнулся загадочный незнакомец, медленно возвращаясь на трон. Его тело плавало по воздуху как один из прекраснейших кораблей Аэронавтов. Но восторг и доверие, которым хотелось бы проникнуться к отважным воздухоплавателям, было чуждо к этому существу…
- Ты что-то знаешь о моем сыне? – осторожно промолвил озлобленный отец, ожидая ответа. Блестящие глаза сверкнули искоркой зловещего пламени, тонкую линию рта перекосила наглая улыбка. Сердце Треснолапа забилось сильнее, предчувствуя беду…
- Я похитил твоего сына – с гордостью произнес виновный, поднимая заостренный подбородок.
- Я уничтожу тебя! – оскалился Мейне, вынув сверкающий меч, но почувствовал, как невиданная сила сковывая его, не позволяя сделать и шага. Всё больше ненависти и злобы таил в себе герой, чувствуя, как потоки ярости заполняют его вены, вытесняя горячую кровь кипящим металлом…
- Нет, не уничтожишь – печально вздохнув, произнес таинственный, и громко засмеялся. Высокие своды дворца вздрогнули под раскатистыми волнами тяжелого хохота. Треснолап, чувствуя звон в ушах, хотел, было, закрыть их, но не мог и пошевельнуться… - Зачем тебе это? Какую боль причинил тебе этот маленький гнолл?
- Всё намного глубже, чем ты думаешь, плебей – снова возвышая свою могущественную фигуру, медленно и смакуя каждым словом, произнес правитель, разглядывая кончики своих острых пальцев – Меня зовут Вимнос, я ближайший советник императора, Его Величества Вальдоартуса Варсуна. Бесчестные сыновья и их глупые приспешники стремятся занять трон Империи Пустоты. Многие годы плетутся заговоры, расходятся слухи, и всё это – лишь для того, чтобы уверить господина в том, что ему пора уступить корону одному из своих наследников. Сейчас эта битва зашла слишком далеко…
- Но как всё это относится к моему сыну?!
- Я доложил Императору о том, что смогу доказать всю глупость и ребячество его сыновей. А теперь, когда маленький житель Норрата был похищен его старшим сыном, Его Величество не оставит в своем сердце ни капли сомнений о моей безграничной и бескорыстной преданности.
- Значит, ты решил подставить наследников – ни капли не удивляясь, произнес Мейне, чувствуя, как сковывающие чары наконец-то покидают его – Думаешь, трон может достаться тебе?
- Кто знает… Всё может быть – всё также таинственно улыбаясь произнес Вимнос.
- Но к черту всё это! – ударил Мейне кулаком по стоящей рядом колонне – Я хочу вернуть сына!
- Считаешь, что сможешь вернуть сына? – снова улыбался тиран – Смотри.
Пред испуганным разумом паладина возник Ричард. Его тело было привязано к огромным крюкам, торчащим из камней сырой каменной стены. Обнаженное тело молодого гнолла было покрыто многими царапинами, ранами, синяками… Кровь капала с кончиков его пальцев, а где-то она уже превратилась в сухой узор. Рич тяжело дышал, подрагивая ногами, и чуть слышимые стоны доносились из-за его приоткрытых губ, вырываясь с каплями густой крови. Глаза были закрыты и озлобленный отец не видел их яркого, живого света… Теперь он видел только сильную, пульсирующую боль, которая растекалась по телу напоминанием о невосполнимой потере…
- Что ты сделал с ним?! – воспрянул Мейне, когда видение исчезло – Зачем?!
- Мне нужно доказать всю жестокость и несостоятельность Его потомков – с легкостью пояснил Вимнос – И настанет тот заветный день, когда я, единственный, непорочный последователь Его Величества, взойду на трон Империи Пустоты, и стану вершителем мира.
- Почему ты перенес меня сюда?
- Я хочу понаблюдать за тем, как ты тщетно пытаешься спасти своего малыша, хехе – издевательски продолжал хитроумный визирь – Могу сказать одно – я не желаю возвращать тебе сына. Он – моя лазейка к власти.
Треснолап чувствовал себя беспомощной добычей в большом, захлопнувшемся капкане. Казалось, дыхание пропитано кровью, которая уже струится повсюду, наполняя приоткрытый рот. В глазах горит ярость, но разум кричит о том, что помощь нужно искать в другом месте. Тревога не дает опомниться от ужаса, погружая страдальца всё глубже в ощущение собственной беспомощности…
Мейне медленно повернулся спиной к странному существу и осмотрел часть зала, что совсем недавно лежала за спиной гостя. Большие двери темнели в конце длинного коридора. Воздух повсюду будто замер, превращаясь в часть полотна, на котором ютится недвижимое небо. Медленно шагая, гнолл решительно направился к далеким дверям, дабы не видеть более этого беспощадного, алчного кошмара…
- Ты еще вернешься! Я знаю это! – кричал вслед уходящему герою будущий Император Пустоты – У меня есть то, что тебе нужно!
- И я заберу это с собой… – прошептал озлобленный отец, смахивая слезы с усталых глаз. Левая рука толкнула дверь, и перед странником открылось всё великолепие этой странной земли.
Каменистое подножие дворца превращалось в степные просторы уже через десяток шагов. Вокруг возвышались редкие, раскидистые деревья с пышной, лиловой листвой, кое-где величаво возвышались небольшие скалы, на вершинах которых тихо дремали интересные существа, похожие на скорпионов Норрата. Мягкий свет укрывал этот мир теплыми отблесками многочисленных лучей, с трудом пробивающихся сквозь угрюмые облака. Где-то на горизонте темным пятном виднелся небольшой пролесок из тонких, поредевших деревьев. Шагнув на блестящий песок, укрывающий подножие императорской обители, Мейне понял, что совершенно не знает, куда идти дальше… Что делать, где искать ту самую помощь?
В тяжелых раздумьях герой продолжал свой путь, хрустя каменистой почвой, и аккуратно обходя кустики колосящийся травы. Кажется, где-то поблизости раздался интересный звук. Звук, похожий на стон. Наверное, кому-то нужна помощь…
За одним из огромных скальных камней Мейне заметил пострадавшего. Это существо напоминало ратонга, но его острое лицо и утолщенный, крысиный хвост отличали его от маленьких обитателей иного мира. Кожаные доспехи и лежащий рядом узорный лук говорил о том, что их обладатель – разведчик или следопыт. Одна из ног крыса была скрыта под массой огромного камня, и страдалец изо всех сил пытался выбраться из этой тяжелой ловушки…
- Ах! Черт! – кричал пленник камня, усиленно сжимая свою правую ногу – Ничего не выходит!
- Позволь мне помочь – мягко произнес Треснолап, склоняясь над крысом – Что же произошло?
- Долгая история… А… Что ты за зверь такой? – удивленно оглядывал гнолла следопыт, на мгновение забыв о боли.
- Это еще более долгая история – усмехнулся Мейне, и приложил руку к огромному валуну – Сейчас я освобожу тебя.
Божественный свет разлился вокруг, и камень на мгновение оторвался от земли, приподнимаясь в воздух. Крыс выдернул ногу в смятом ботинке, и в панике отполз чуть назад. Спустя секунду камень низвергнулся вниз, и громогласный рокот его падения разнесся по земле как вихрь божественной кары. Крыс поднялся на ноги, вытягиваясь стройным телом, и отряхнул доспехи от пыли своими аккуратными лапами. Его черные глаза с теплотой благодарности смотрели на Мейне. Треснолап был рад помочь кому-то в этом неизвестном мире, ведь сейчас ему было нечего терять…
- Спасибо – изящно поклонился паладину разведчик, ловко забрасывая лук на хрупкое плечо – Должен признать, сам бы я не выбрался из этой ловушки. Будь проклят этот советник Вимнос…
- Вимнос? Это он заточил тебя в эту ловушку? – с подозрением спросил Мейне, злобно оглядываясь в сторону дворца.
- Да – тяжело вздохнув, кивнул крыс – Я прибыл сюда, и не знал, что происходит во дворце… Мой сын был похищен, а попросту говоря – исчез, и я отправился искать его… Вимнос перенес меня в зал и объявил, что вскоре будет править землями после Его Величества Варсуна…
- Кажется, со мной приключилась та же история… - обреченно осознал герой – И что же ты намерен делать?
- Для начала, представиться – улыбнулся крыс, замирая в изящном поклоне – Меня зовут Вильгельм Тэйл, и я пленник этих земель уже множество дней и ночей…
- Мейне Треснолап – представился герой, неуклюже кланяясь – Я оказался здесь сегодня, и уже не знаю, что мне делать… Мой сын в лапах этого негодяя…
- Значит, ты стал одним из его жертв… Он как паук, плетет паутину обмана вокруг Императора… Боюсь, Вимнос сможет победить его честных сыновей – печально говорил Вильгельм, собирая разбросанные вокруг стрелы – Но у нас есть силы, и мы должны попытаться всё остановить.
- Силы?
- В том про леске мы построили хижину – тонкие пальцы Тэйла указали на темное пятно на горизонте – Я и мой брат живем там. Поблизости от нашей лачуги есть магический источник, мы видели там странный силуэт…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Там множество ягод и плодовых деревьев. С голоду не помрешь – усмехнулся Вильгельм, поправив танцующий на ветру чуб – А про источник – думаю, ты смельчак, и сможешь разведать там обстановку. После всего, что я видел в своих снах, мне жутко выходить из убежища… Лишь пару дней назад я решил еще раз выяснить, что происходит во дворце, и… Попал в эту глупую западню…
- Твои слова настораживают меня – предупредил хитреца Треснолап – Но мой выбор невелик…
- Идем.
Шагая всё дальше мимо одиноких деревьев, отблескивающих в странных лучах света камней, всё дальше удаляясь от зловещего дворца и приближаясь к зловещему пролеску, Треснолап думал о том, что же будет дальше… Какая судьба ждет его на просторах этого мира? Какие решения примет он, погружаясь в вечные опасения и подозрения? Всё это скрыто за вуалью неизвестности и бесконечных перемен… Но лишь одно незыблемым монументом останется возвышаться оплотом разума – желание спасти сына…

V

…Королевская Гвардия учит, что сердце и душа воина, защищающего королеву, принадлежат Заветам Вечности – своду правил и устоев, поступью традиций шагающего через время. Согласно древним устоям, каждый из Благороднейших (как называл их Завет) «уважал братьев своих, почитал покровителя своего и не жаждал мести во благо душе своей, израненной потерями». Мейне жил по законам двора и очень любил следовать святым правилам, однако теперь всё стало совсем иначе… Все в душе Треснолапа перевернулось…
…Разум вновь пробудился, и гнолл увидел вокруг не огромный, пылающий роскошью разноцветных тканей и золота зал, а небольшую комнатушку с двумя большими окнами, на которых переливалась золотистая магическая паутина. Вокруг, словно в полумраке, веяло прохладой, а принц, стоя перед своим гостем, молчал, не тая суровый взгляд, и продолжал срывать с беззащитной души последние клочья её хрупкой тайны. Треснолап усилием уронил глаза, и, осмотревшись, увидел небольшое кресло в паре шагов от себя, и пронзительное желание присесть наполнило его шаткий рассудок своей тягучей сущностью.
- Могу я присесть? – спросил он озлобленным тоном, напористо глядя на грозного собеседника. Руны на щеках принца хищно сверкнули, наверное, желая напугать вопрошающего. Но не тут-то было.
- Конечно. Я хотел бы узнать всё, что касается заговора против отца, – размеренно произнес принц медленной речью, присаживаясь рядом с гноллом, который уже почувствовал себя как дома в мягком и уютном уголке блаженства. – Вы знаете – я не хочу быть жертвой, и не позволю кому-то просто так сделать моего отца лишь пешкой в большой игре.
- Я уважаю Ваши слова, – кивнул гнолл, не отводя глаз. – Так что же вы хотите услышать о заговоре? Я не так много знаю, и, увы, могу сказать, что я не знаю почти ничего.
- Расскажите то, что рассказал Вимнос. Этого будет достаточно, чтобы завести спор с моим отцом.
- Хорошо, – кивнул Мейне, и, глубоко вздохнув, вынул из сундука забвения печальные воспоминания. – Вимнос говорил, что Император всем сердцем и душой верит в своих сыновей. Он говорил, что Вальдоартус не ставит вопросов о том, кто будет наследовать трон после его ухода. Я думаю, он решил подставить Вас и Вашего младшего брата ради того, чтобы осквернить незабвенную печать наследия, и пошатнуть столпы традиций в его пользу…
- Глупец! – насмешливо выдал принц, и его глаза сверкнули подобно кошачьим. – Неужели он думает, что вера отца пошатнется из-за его домыслов?!
- Он похитил моего сына, - отвлеченно произнес Треснолап, глубоко вздыхая. Его глаза вновь вернулись на лицо беспощадного наследника, но теперь в них была не злость и сосредоточенность, а мольба о помощи. – Потом я оказался здесь, и теперь мой сын гниет в темнице! Ради чего?! Ради угоды какому-то придворному шуту?! – кипел возмущенный отец. На лице принца возникло искреннее удивление, и его скулы растянулись так, что лицо стало длиннее чуть ли не вдвое. - Вимнос смеялся над моим горем, но я знаю, что должен спасти сына. Что бы там ни было.
- Зачем визирю отца Ваш сын? – огласил вопрос грубоватый голос. Темные глаза принца не двигались, а его пальцы замерли на острых коленях.
- Он донесет на Вас Императору. Обвинит в том, что Вы вторглись в Норрат, и похитили оттуда молодого жителя, сделав его своей дворцовой игрушкой.
- Я не позволю этому свершиться, - сказал старший наследник. – Мы можем вызволить Вашего сына из плена и поговорить с Императором. Никто не смеет осквернять чистоту Двора.
Принц поднялся на длинные, стройные ноги и, оправив полы сверкающего магическими рунами одеяния, победоносно шагнул к дверям, распахивая их одним напористым движением своей длинной руки. Холод и темнота, хлынувшая из неизвестности, задела гнолла длинными пальцами своих ледяных конечностей, и тот на миг замер, вспоминая былые страхи…. Но, увидев, как Принц Пустоты протягивает руку, Мейне взял её, и поднялся с пленительного кресла. В глазах Наследника горела уверенность и жажда мести. Паладин с удовольствием разделял её, и его губы на миг слегка искривились в мягкой улыбке.
- Как Вас зовут, Ваше Величество? – неожиданно прозвучал любопытный вопрос, на который Принц с нотками равнодушия ответил: - Фержул. Поспешим же в темницу.
Мрачные коридоры, будто замершие в вечном плену тишины тянулись бесконечной паутиной, переплетаясь друг с другом. Кривые, причудливые лестницы уходили куда-то вверх, извиваясь и петляя, и казалось, что каждая из них уходит в какой-то свой мир, отдаленный от этой темноты и неизвестности… Или лестницы, как и случайные гости, попросту боялись темных углов этих дворцовых коридоров, и чувство пронизывающего страха заставляло их тянутся вверх, в плен лилового тумана, устилающего небосвод дворца. Что скрывал этот туман, наверное, не знают даже те, кто обитает здесь. Но ведь у дворца есть огромный купол – Мейне видел его, когда мельком оглядел императорскую обитель. Что же там? Еще одна тайна, неподвластная хрупкому норратскому разуму.
Зловещие коридоры тянутся всё дальше, где-то разносятся странные голоса, на стенах мерцают рунические письмена, освещающие коридоры вместо магических факелов. Но скоро появились и они, и вокруг снова стало светло и уютно. Залито бесконечной синевой. Лестница, уходящая вниз привлекла внимание гнолла, замершего в двух шагах от пропасти в неизвестность. Цепкие пальцы спутница держали паладина за плечо. Обернувшись, Треснолап увидел заботливый взгляд иссиня-чернеющих глаз, и опасливо отошел назад, скребя латными сапогами о ребристые камни.
- Внизу темница нашего дворца. Не оступись, иначе – смерть – произнес Фержул, и первым зашагал вниз, отсчитывая ступень за ступенью. Мягкая ткань его темных солерет слегка касалась камня, не издавая ни звука. Паладин же, медленно спускаясь, был вынужден слушать издевательски громкий гул, которым отдавались его шаги по выщербленной лестнице. Казалось, эта лестница никогда не увидит своего окончания…
Вокруг тянулась мгла, которая, разделяясь на маленькие облачка, пролетала мимо задумчивого гнолла, касалась старых, потрескавшихся камней огромной лестницы, растекалась по сырым стенам в желании раствориться в небытии… Но лишь голубой свет, разрывающий темноту в редких местах триумфа жизни и бесстрашия рвал в клочья темную неизвестность, исполняя её извращенные желания.
Лестница неожиданно закончилась, и Треснолап не сразу понял, что оказался на твердом полу, сверкающим маленькими лужицами зеленеющей воды. Спертый и одновременно сырой воздух ворвались в ноздри гостя, и оставили там неизвестное впечатление… Что-то непонятное пронзило рассудок Мейне. Он задумался, но не мог понять, над чем. Лишь знал, что ему следует идти за Принцем, и он сможет увидеть сына…
Массивная дверь темницы отворилась, когда магическая печать, сверкающая на вратах своей нерушимой защитой, пала под чарующими магическими словами Наследника Пустоты. Внутри зачарованные руны освещали всё вокруг, и гости прекрасно видели всех, кто мучился в плену подземной тюрьмы…. По вине своей, или же по причудам чьим-то…
- Ричи! – отец бросился к сыну, всё еще висящему и окровавленному, плененному цепями, закованными в камень. – Сынок! Ответь мне!
Юный гнолл, с большим усилием приподнял подбородок, роняя на землю капли темной крови, и приоткрыл измученные глаза. Треснолап в гневе скинул с рук латные перчатки и поддержал подбородок своего маленького храбреца. Другая рука легла на слипшиеся волосы, которые, впитав в себя сырость темницы и кровь, стали похожи на кожаный шлем…. Глаза Ричарда дрожали, крича о боли и страданиях, которые перенес он за последние часы…
- Отец – послышался шепот из разомкнувшихся губ, и дрожь покрыла их бледную плоть – Я… не знаю, сколько продержусь здесь, эти… странные существа бьют меня… всё сильнее с каждым часом…
- Всё закончится, Ричи, я освобожу тебя, - рыдая, улыбнулся отец, и, стирая слезы с грязных от пота и пыли глаз, обернулся к Фержулу. – Ваше Величество… Вы готовы помочь?
- Я вижу, что сын твой пострадал. Думаю, визирь присылал своих сыновей избивать его… - с сожалением говорил Принц Пустоты, и его магические знаки сверкали новыми огнями. – Пусть страдалец будет свободен, но наш путь на этом не закончится.
Властитель вытянул длинную руку, и расправил тонкие, костистые пальцы. Глаза Принца закрылись, застилаясь темными веками, и послышались магические слова: - «Ahshhhk Ennagh Jou-tie-ka Mene-tarro-Un». Треск металла цепей пронзил уши всех, кто окружал двух гостей темницы – здесь были странные существа, не похожие на жителей Норрата, но и их крики были настоящими, исполненными бесконечной болью. Оковы пали, превращаясь в светящуюся пыль, и пленник пал вниз, на руки опечаленного отца.
- Пора идти, – произнес Фержул, указывая на открытые врата. – Если Вимнос беседует с отцом, то самое время вмешаться в их сплетни…
Треснолап лишь кивнул, и отправился следом за спасителем сына, покидая сырую темницу, и поддерживая руками обессиленное тело своего единственного сына. Длинная лестница… Тяжелый взгляд гнолла застыл на ней, представляя долгий и мучительный подъем. Яркая вспышка затмила глаза, и Мейне увидел перед глазами знакомый коридор, а жуткая лестница была уже позади…
- Спасибо – с благодарностью произнес Треснолап, искренне улыбаясь. – Я даже не знаю, сколько бы пришлось подниматься по этой бесконечной дороге…
Стоило Фержулу лишь попытаться что-то ответить, как в нескольких шагах впереди возникли… Вимнос и сам Император Вальдоартус. Теперь видевший многое гнолл смог лицезреть Императора Пустоты, и его хрупкое воображение отдало должное этому потрясающему зрелищу.
- Что здесь происходит? – громогласно произнес Император Пустоты, сделав шаг вперед. Его длинная роба сверкала сотнями двигающихся магических линий и символов, а её красные тона остро гармонировали с белыми рукавами и острым воротником, Также испещренными черными метками и знаками. Магический ореол сверкал над головой правителя, переливаясь гранями света одновременно с его глазами, бросающими могущественный, порабощающий взгляд. Руки с длинными пальцами обволакивали силы Пустоты, окутывающие ладони, и тонкими струйками переливающиеся между украшенными кольцами перстами, будто играя со своим повелителем. Огромная печать сверкала под ногами Повелителя, медленно вращаясь, испуская мерцающий свет и устрашающие, шипящие звуки, напоминающие зловещий свист ветра… Величественная фигура и острое лицо еще больше укрепляли образ величественного Владыки, пред волей которого все превращались в покладистых рабов…
- Отец… Нам нужно поговорить – не столь громогласно, но уверенно ответил сын Повелителя, на что Визирь сделал шаг вперед, насмешливо улыбаясь – В нашем доме зреет предательство…
- Заблуждаетесь, Ваше Величество – подметил визирь, искоса глядя на Императора – Зреет не предательство, а восстание мятежников…
- Мятежники? – опешил Фержул, сглотнув – Но это невозможно!
- Я запер этого гнолла в темнице за то, что он и его отец – шпионы мятежников – лаконично пояснял Вимнос, жестикулируя своими «крабьими» руками – Я видел их в пролеске близ дворца, и именно там мы видели Мятежников в последний раз.
- Это было много лет назад – умерил пыл Принц, опуская глаза – Я даже не задумывался об этом.
- Ложь – вступил в беседу озлобленный отец, поддерживая на руках дремлющего сына – Вимнос похитил моего сына из нашего мира, и…
- Я похитил его из ЭТОГО мира – подчеркнул визирь, встречал озлобленный взгляд Вальдоартуса – Он разговаривал с братьями-крысами…
- Он отдыхал с моими друзьями, а потом просто исчез! – продолжал разгоряченный Треснолап – А позже я видел его, закованного в цепи им! – показал паладин на визиря.
- Мне сложно принять решение, не зная истины – тяжело вздохнул Варсун. Пламя его взгляда дрогнуло и сменилось на робкий, трепетный огонек – Но ваши рассказы печалят меня. Мятежники хотели равноправия и позволения проникать в чужие миры.… Но предательство моего верного слуги – тоже не поощрение за мои старания.… Если я узнаю, что этот юноша, – показал Варсун пальцем на израненного Ричи, – был измучен тобой, Вимнос, я прокляну тебя и ты никогда не выберешься из клетки, пока твоё черное сердце будет биться! Но если я узнаю, что Мятежники вновь строят планы по вторжению сюда, и ТЫ – показал он на Мейне, повысив голос - пламя в глазах Повелителя вновь вспыхнуло оранжевой яростью, – говорил с ними – не жди пощады для себя или своего сына… Я испепелю вас в миг.
- Я отыщу правду, отец – ответил Фержул тихим голосом, и низко поклонился отцу.
- Я тоже помогу вам, Повелитель – игриво поклонился Вимнос, и, улыбнувшись Фержулу, скрылся где-то за спиной Вальдоартуса – Вы коснетесь истины раньше!
Варсун медленно ушел, и каждый его шаг цокал вслед его подкованным туфлям. Принц стоял, глядя то на отца, то на Мейне, всё еще держащего на руках раненого сына, и молчал. Сейчас ему нечего было сказать тому, кого он не знает наверняка…
- Надеюсь, ты сможешь помочь сыну – холодно произнес Принц, уважительно кланяясь – Я проверю тот дом, и если те Мятежники там – боюсь, я не смогу тебе верить… Спасай сына, пока можешь…
Вспышка яркого света принесла за собой дрожь, и дворец чуть пошатнулся. Мейне приблизился к окну, и увидел какие-то фигуры вдалеке. Похоже, еще кого-то занесло в этот несправедливый мир…
- Я отсылаю убийц проверить убежища! – эхом послышался многогранный крик Вимноса, и какой-то несуразный ответ последовал издалека. Треснолап опустил взгляд на съежившегося сына, и прислонил руку к его холодной щеке. Целительная сила медленно питала молодое тело, а гнолл поднял голову, чувствуя, как энергия покидает его… А где-то внизу по безжизненному лиловому плато бежали существа Пустоты, похожие на визиря – Убийцы, Ликвидаторы. Они отправились в пролесок, уничтожить тех братьев-крыс… Кто-то кричит, и на миг Мейне кажется, что обрывки этого голоса ему очень знакомы. «Кто бы это мог быть?» - задумался гнолл, не отводя взгляда от наполняющегося жизнью сына – «Пожалуй, сейчас это не важно»
Тем временем троица загадочных гостей попряталась за редкими камнями, наблюдая, как ожесточенные существа врываются в дремлющий оплот тишины.
- Чертов Брелл! – раздалось из-за какого-то камня - То ли выпивка оказалась слишком крепкой, то ли нас куда-то занесло!
- Скоро узнаем – разнеслось из-за второго – А пока пойдем, посмотрим, что те чудовища забыли в том пролеске.
- Ага, мой топор как раз заскучал по хорошей драке!
«Надеюсь, я не подведу учителя» - подумал третий, засеменив за двумя воинами…

VII

…Когда вуаль темноты медленно окутала окружающий мир, казалось, всё стало совсем иначе. Зловещий дворец уже не был виден на черном полотне ночи, шуршание листьев раздавалось редко и прерывисто, будто боясь разрушить триумф ночи не к месту сказанным словом. Меншон стоял у крыльца, вглядываясь в черную даль.
- Кажется, нам пора выдвигаться, - произнес человек, повернув голову в сторону сидящих внутри дома спутников. – Ночь в самом разгаре, и если мы не хотим терять время, то пора идти.
- Вы всерьез хотите пробираться в этот опасный дворец? – с неуверенностью спросил Гарольд, маленькими шажками приблизившись к Гронскаю. Таинственный свет магического источника, иногда выбивающийся из-за густой листвы, очерчивал его острое лицо.
- Мы не можем рисковать, и выжидать момента, когда Мейне или его сын появятся снаружи. Они, может быть, уже давно мертвы… - вздохнув, грустно произнес Меншон, вновь поднимая лицо. – Но сдаваться нам ни к чему. Ведь если мы оказались в этом мире, значит, на то была чья-то воля…
- Мы идем? – прозвучал вопрос Вильфа, нависшего позади людей огромной скалой.
- Да, – кивнул в ответ Мейер, и сошел с крыльца на поляну. Замерев, он осмотрелся вокруг, а потом разочарованно произнес: - И что же мы будем делать?
- Не знаю, - честно признал Гронскай, после чего подошел и слегка шлепнул парня по плечу, добавив: – Но знаю, что мы не можем выжидать здесь.
- Удачи, – произнес крыс, выглянув из окна. Его улыбка показалась Мейеру странной, но он опустил глаза, и продолжил шагать вслед за войнами, которые то и дело останавливались, прислушиваясь к очередному шепоту ветра, проносящегося мимо. Кажется, скоро что-то должно произойти…
Прошло совсем немного времени, как Меншон замер, не отводя глаз от внезапно возникшей точки света на горизонте. Она медленно приближалась, и позже оказалось, что этих точек – две, и они очень напоминают пылающие глаза…
Все были готовы к сражению с неизвестным, а поэтому очень опасным противником…
- Стой! – крикнул Вильф, сжимая рукоять своего добротного топора. Глаза замерли на месте, растекаясь в стороны струями ярких огней. – Кто ты?
- Еще любопытнее узнать, кто же вы? – раздалось из темноты, и глаза чуть сощурились в улыбке. Где-то рядом вдруг вспыхнул свет от огромного посоха, который сжимало в руке неизвестное существо. Нижняя часть тела незнакомца напоминала слизистую массу, конусообразно сужающуюся к земле, но при этом она не теряла форму, и больше была похожа на туман, заключенный в магический плен.… Всё это заставляло вспоминать древние легенды о могущественных джиннах, населяющих пустынные земли Норрата…
- Мы прибыли из… - начал было Гронскай, но таинственный незнакомец прервал его: - Из другого мира, не так ли?
- Откуда вам это известно? – с искренним любопытством произнес Гарольд, показавшись из-за спины варвара. – Вы – Император?
Незнакомец улыбнулся, и его глаза из ярко-оранжевых стали мягко-голубыми.
- Нет, что вы. Император никогда не покидает пределов дворца, – ответило существо, глядя на чуть высвечивающийся из темного полотна мрачный замок. – Я, как и вы, пытаюсь пробраться внутрь этого убежища, чтобы напомнить Императору, что его мощь – лишь вуаль, которую можно сорвать легким движением руки…
- А кто же вы, раз говорите так про самого Императора? – улыбнулся Гронскай, закладывая меч в ножны.
- Меня зовут Генерал Карн – произнес незнакомец, чуть поклонившись. – И моё возвращение станет для Варсуна самой большой неожиданностью за последние тринадцать лет…
К Карну из темноты приблизилось множество незнакомцев. С первого взгляда на них можно было решить, что это караван беженцев – старые, прохудившиеся телеги, рваные одеяния и плащи. Но чуть позже на их поясах уже можно было разглядеть оскалившееся оружие, а в глазах – желание убивать.… Здесь были даже люди и эльфы, но как они попали сюда – оставалось глупой загадкой.
- Куда вы направляетесь?
- В этот пролесок, - показал генерал на тот самый пролесок, откуда совсем недавно вышли герои. – Когда-то я построил там дом. Надеюсь, от него еще что-нибудь осталось…
- Мы были там, - снова вступил в разговор юный Мейер, поймав на себе испытывающий взгляд. – Кажется, в нем жили братья-крысы… Мы видели, как старшего сегодня убили стражники, похожие на Вас…
- Хм… Джесс еще жив? Это радует, - улыбнулся Карн, и медленно двинулся в сторону темнеющих деревьев. – Присоединяйтесь, если желаете. Пробраться во дворец невозможно без многих сил.
Обреченная троица побрела вслед за почитателями статного генерала, оглядываясь на зловещий замок, будто смеющийся им вслед. Но что-то подсказывало каждому из них, что помощь уж точно не помешает…
Скрипящая вереница клади, уложенной на множество повозок, запряженных в существ, напоминающих больших гиен, замерла на небольшой поляне около темнеющего дома. Шорохи и шелест внезапно стих, а генерал медленными шагами вошел внутрь ветхого здания. А уже спустя мгновение появился вновь, сопровождаемый улыбчивым крысом. Глаза Джесси сияли огнем пустоты…. Карн щелкнул длинными пальцами, и перед троицей возник костер, аккуратно уложенный в кругу из булыжников. Теплота пламени завладела норратцами, и заставила их медленно сесть на жесткую траву. Многие спутники могущественного существа засуетились, шурша тканью, и переговариваясь короткими фразами, из которых вслушивающийся Гарольд ничего не смог разобрать. Он лишь видел испуганные лица, покрытые символами, и сверкающие, чужие, хищные глаза. Таинственные незнакомцы быстро вертели головами, опуская и поворачивая лица в такт своим длинным шагам. Карн что-то сказал одному из своих приближенных, на что тот откланялся, и удалился прочь. Генерал медленно занял место у огня, и Джесс также сел рядом. Сейчас его лицо казалось всей троице совершенно незнакомым…
- Вижу что мы принимали братьев не за тех, кто они есть… - разрушил тишину Меншон, с укором глядя на улыбчивого Тэйла. – Позвольте узнать, кто же вы на самом деле?
Джесс еще раз обнажил красивые зубы в улыбке, провел рукой по переливающейся в огнях костра челке, разрезая её пальцами на несколько локонов, и произнес:
- Вы по правде думаете, что разговаривали с трусишкой, братом этого изгоя? – брови говорящего чуть приподнялись, глаза вспыхнули новой яростью, и он продолжил: - Нет, я лишь воспользовался его телесной оболочкой. Мой дух странствовал вокруг, ожидая часа, когда справедливость может восторжествовать, а старая история будет дописана, и книга закроется…
- Вы… Дух Справедливости? – догадался юнец, улыбаясь могущественному существу. Тот мягко кивнул, сказав: - К вашим услугам, друзья.
- Что же произойдет с Джессом? – спросил Вильф, почесывая густую, как иглы ежа, бороду. – Вы уничтожите его?
- Нет, - отрезал крыс, на мгновение опустив демонический взгляд. – Когда придет время, я освобожу его, сливаясь воедино с наследником Престола пустоты.
- Вы хотите сказать, что это не будет сын Императора? – продолжал удивляться Мейер, сверкая большими глазами, исполненными любопытства. – Неужели трон был унаследован вне постулатов древности?
- Именно так, – произнес громкоголосый генерал, виновато замолчав. – Тринадцать лет назад Анашти Сул провозгласила Время Перемен, тем самым, говоря о том, что правитель в мире Пустоты должен быть избран.
- Среди тех, кто должен был занять трон… были истинные наследники? Но кого?
- Справедливость пала жертвой трюкача и обманщика Варсуна, посмевшего заявить о том, что именно он является Избранным, достойным доверия и почета на троне этого мира.
- Вы… хотели помешать ему? – заворожено продолжал паренек.
- Нет, - снова удивил слушателей Карн. – Анашти назвала двух Избранных, которые были достойны занять трон и сотворить мир в этом мире, положив конец эпохе хаоса и воины. Но она поставила одно условие – тот, кто вызволит из плена забвения таинственный Куб Материи, станет Императором Пустоты. Иной же будет изгнан…
- Дайте угадаю, - с улыбкой вступил в разговор Меншон. – Куб – это древний, могущественный артефакт, который и стал причиной того, что после атаки Мятежников по всему миру стали появляться странные вспышки, и из Норрата в ваш мир попали многие жертвы этого безрассудства.… Не так ли?     
- Вы правы, Куб – это древний могущественный артефакт, созданный на заре мира и никто не знает, кто же был его создателем. В те далекие времена кто-то из первых правителей стал таковым, обретя мощь этого предмета, найденного в песках тех мест, которые именуются сейчас Бездной Смерти, – существо Пустоты перевело дух, и продолжило: - Несколько веков назад артефакт, который долгое время находился в тронном зале Императора, бесследно исчез, вынуждая многих искателей приключений, преданных своему Императору, отправиться на поиски. С тех пор никто так и не мог найти его.
- Это испытание было насмешкой? – усмехнулся Мейер, но его лицо тут же переменилось. – Я думал, что боги мудрее подобных вещей…
- Может быть, испытание и было насмешкой, но я смог обнаружить Куб в далеких подземельях этого дворца… - виновато продолжал генерал. Незнакомцы вокруг усиленно о чем-то шептались. Казалось, они вот-вот набросятся на сидящих у костра. – Когда я возвращался назад, то столкнулся с Вальдоартусом, который был полон уверенности в том, что именно он будет будущим Императором пустоты…
- Судя по всему, он победил…
- Куб оказался у него в руках после долгого и жестокого боя.… Когда я вернулся в тронный зал, то артефакт уже стоял на пьедестале, а мой брат праздно возложил на него руку, питая алчную душу силой древнего предмета…
- Вспышки… - вспоминал услышанное Гронскай, вглядываясь в воспоминания. – Значит, виновником всего был именно Вальдоартус…. И именно он воспользовался силой Куба, чтобы обвинить потом Мятежников…
- Так вы брат Императора?! – восторженно вскочил на ноги Гарольд, встречая презрительные взгляды своих друзей. – И он называл вас всех Мятежниками, чтобы скрыть правду от своих сыновей и приближенных!
- Без силы артефакта он – ничто. Этот могущественный сосуд бесконечной силы должен достаться законному наследнику, а не тому, кто бесчестно завладел его силой…
- И кто же зайдет трон? Ваш сын?
- Нет, я одинок…. Мои дети не станут наследниками этого мира… - с сожалением сказал Карн, и его глаза стали ярко-белыми. – Но древние заповеди гласят, что им станет юный житель Норрата, который пострадал именно из-за выходки этого бессовестного Варсуна…
- И кто же это?
- Мы скоро узнаем… - загадочно ответил Джесс, и, улыбнувшись, поднялся на ноги, оставив взор на стенах дворца. – Час расплаты за былое близится, Варсун…
…Мейне спал в большой постели рядом с сыном, который, всё также иногда подрагивая от холода, старался еще глубже зарыться в плен подушек и большого, пышного одеяла, накрывшего спящих почти с головой.… Из плена красивой материи торчали только уши и носы странников. Фержул стоял у окна, и словно зачарованный, смотрел в сторону ближнего пролеска. Ему казалось, что он таит в себе нечто зловещее и опасное… Тревожно оглядываясь, Принц думал о том, что же произойдет позже, ведь Вимнос не оставит погони за Мятежниками, а если они на самом деле вернулись… покой этому миру уже даже не приснится…
Еще раз бросив холодный взгляд на двух спящих гноллов, Принц улыбнулся, и, повернув голову к темному камину, щелкнул пальцами, и в нем снова запылал огонь. Закрыв большое окно, Фержул медленно вышел из своих покоев, запирая дверь магической печатью.
- Я видел, как возвращаются Мятежники, хехе… - раздалось за спиной Фержула, который, в миг обернувшись, и вытянув пылающие магией ладони, увидел перед собой улыбающегося и хитрого, как змея, визиря. – Скоро Император узнает, что те, кого ты приютил, помогают нашим заклятым врагам.
- Как ты можешь приписывать им роли в круге Мятежников! – возмутился Принц, приблизившись к бесчестному помощнику отца. – Неужели для тебя достаточно того, что они попали в наш мир, и превратились в пленников, попав в твои грязные лапы?!
- А как ты можешь называть себя Принцем, когда ты лишь младший брат Варсуна? – снова оскалился улыбкой хитроумный Вимнос. – Я знаю, что это так…. И я знаю, что наследников престола нет в этом дворце…
- Да как ты смеешь… - процедил разгневанный Фержул, схватив рукой длинную, тощую шею Вимноса. Но даже сейчас на лице визиря, чуть более сосредоточенном и напуганном, возникла большая, сверкающая улыбка. – Я могу уничтожить тебя в один миг…
- Почему же ты не позовешь своего бесценного братца? – с сарказмом выплюнул визирь, не отводя взгляда от пылающих глаз Варсуна. – Наверное, всё из-за того, что ты придумал этого героя для красивой истории, что вручил этим недотрогам…. Может, ты пишешь книгу, фантазер?!
Впервые в жизни Фержул почувствовал, как ярость заполняет его тело подобно большому кувшину, который медленно, но верно наполняется, и вскоре ярость, наполняющая его тонкой струйкой, вырывается наружу, разливаясь через края.… Сейчас он понимал, что визирь знает больше, чем хотел бы сам Принц…. В голове загнанного в ловушку существа огрызались мысли – «Но откуда он знает об этом?» «Что же будет с отцом и теми несчастными?». Но кроме ярости Фержул чувствовал что-то чуждое ему… страх, который, прикрываясь бесконечной злобой, сидел, насмехаясь, внутри его темной души…
- Я… никому не позволю… окутывать ложью нашу семью! – слово за словом процедил Принц. Длинная рука медленно вынула из ножен большой кинжал, висящий на поясе, и резким ударом вогнала его по рукоять в грудь бесчестного визиря…. Хрустнули кости, плоть, словно мягкий, сочный фрукт, разорвалась под укусом широкого лезвия ножа…. Черная кровь медленно потекла вниз, оскверняя руки некогда безгрешного Фержула. Глаза Вимноса округлились, на его лице в одной битве сошлись негодование, страх, злость и ненависть… Руки убийцы отпустили умирающего визиря, и тот мягко упал вниз, прижимая голову к кровоточащей груди. С дрожью и хрипом выдернув кинжал из груди, Вимнос, подняв черные глаза, и сплевывая потоки черной, булькающей жижи, произнес: «Ты обречен… как и Император…». Глаза в последний раз сверкнули блеском хитрости, и тело негодяя съежилось, теряя последние капли драгоценной жизни…
- Будь ты проклят, - прошептал Принц, и клацнул кинжалом, вернув его в ножны. Вернувшись к большим дверям, Принц разрушил магическую печать, и вновь оказался в своих покоях. Дождавшись, когда черная кровь на его руках испарится в тягучем от благовоний воздухе, наследник подошел к постели, и тихо потряс Мейне за плечо. Глаза несчастного приоткрылись. Улыбка быстро исчезла с лица паладина, наверняка видевшего сладостный сон…
- Время не ждет, Мейне. Пора в путь.
- Куда же? – возмутился Треснолап, скривив заспанное лицо. – Неужели этого нельзя было сделать утром?
- Боюсь что у нас мало времени, - с сожалением ответил Фержул, тревожно глядя в окно. – Нужно увидеть Мятежников…
- Они здесь?!
- Я чувствую, что они где-то рядом… - с чувством вины произнес наследник, опуская глаза. Фержул чувствовал первые в жизни слезы, появившиеся на глазах...  – Буди сына. Пора снаряжаться и уходить…

IX

…Треснолап очутился на площади Кейноса, обволакиваемый крупным дождем, усыпающим площадь огромными каплями. Вокруг шумел ливень, сверкали обрывистые молнии, и город утопал в тумане, медленно поднимающемся вверх. Такого сильного дождя Мейне не помнил с тех пор, как мир утонул в благодати и согласии.
Поднявшись на колени, гнолл осмотрелся вокруг. Какие-то обрывки речи проходящих мимо стражников, и редких заблудившихся в туманной непогоде горожан скрашивали шумные улицы, охваченные триумфом грозы. Серые оттенки неба уныло разводили руками, не в силах хотя бы как-то скрасить всё то, что царило над тихой обителью Караны. Мейне дрогнул плечами и отправился домой. Именно дом сейчас мог бы придать сил уставшему и разочарованному путнику.
Преодолев несколько туманных закоулков, уставший гнолл отряхнул капли дождя с лица, и, наконец, приблизился к двери своего родного и любимого дома. Несмело вытянув руку, Треснолап тихо постучал, думая о том, что его любимая жена может тихо спать под убаюкивающие мелодии шумного ливня…
Дверь скрипнула, и из открывшегося дверного проема гнолла затронуло живительное тепло. Из щели вырывался свет, а мгновение спустя перед Мейне возникло лицо… Рабыля Манкрахата.
- Здравствуй, друг, - неловко улыбнулся тот, глядя на озадаченного гнолла, мокнувшего под дождем. – Чем я могу быть полезен?
- Рабыль… Что ты… здесь делаешь? – прерывисто спрашивал паладин, глядя в глаза добродушному орку. – В моем доме…
- Я помогал твоей жене, оказавшись в городе, но потом…. случилось непоправимое, - с грустью говорил Манкрахат, отводя глаза. – Мне жаль…
- Что? Что случилось?! – допытывался встревоженный гнолл.
«Кто там, дорогой?» - услышал Мейне нежный голос своей возлюбленной…
- Мой старый друг, сейчас вернусь дорогая, - отвернувшись на секунду, произнес Рабыль, виновато улыбаясь. – Я не должен был пытаться возродить прошлое, но… прости.
Дверь оскорбительно затворилась прямо перед глазами вернувшегося, усталого и промокшего кавалера Антонии Бэйл. Треснолап, ничего не понимая, широкими шагами направился прямиком во дворец…
Ворвавшись в парадные двери, промокший и озлобленный герой увидел удивленных стражников, сведенные брови которых демонстрировали недовольство глупым поступком прибывшего гостя. Подойдя к нему, один из стражей произнес:
- Что за бесцеремонность! Принес ли ты важные вести, чтобы врываться во дворец самой королевы Антонии!
- Я должен срочно увидеть королеву! – потребовал Мейне, не отводя яростных глаз от лица часового. – И не нужно читать мне проповеди о том, кто я и что могу! Я служил на благо короны не для того, чтобы быть изгнанным тем, кто даже не знает, кто я!
Гвардеец опешил, часто моргая, и на помощь солдату пришел другой кавалер.
- Простите, сэр Мейне, я доложу о Вас королеве, - после чего оба виноватых стражника удалились на пост. Когда тот, что посмелее, скрылся за дверями приемной залы, Мейне почувствовал надежду. Надежду на то, что он узнает, что же произошло с его дорогой и любимой Мелли…
- Её Величество ожидает Вас, - огласил вернувшийся на пост солдат, и Треснолап, глубоко вдохнув, вошел в приемную.
- Добрый день, сэр Мейне, - слегка поклонилась Антония. Этот знак уважения показался гноллу жестом, предваряющим извинения и сочувствие… - Вы вернулист спустя столько времени… Ваши друзья ожидали Вашего прибытия уже десять дней…
- Что? Мои друзья?
- Да, сэр Меншон и сэр Вильф прибыли в город десять дней назад, и рассказали о Вашем грандиозном путешествии за сыном в мир, который находится над нашим… - восторженно говорила королева. – Теперь я рада видеть Вас, и знаю, что Вы хотите узнать…
- Думаю, знаете… - порицающее затянул гнолл, обиженно глядя на Бэйл. – Манкрахат и моя дорогая жена.… Казалось, прошло так мало времени, и я не знаю… Что же произошло?!
- С момента Вашего исчезновения, сэр Мейне, прошло полгода. Пару месяцев назад в Кейнос прибыль ваш давний друг Рабыль Манкрахат, о котором мы давно ничего не слышали.
- Да, я не видел его с тех пор, как мы уничтожили Скрижали… - вспоминал герой, перелистывая страницы прошлого. – Почему же он вдруг появился в Кейносе?
- Как только о его появлении стало известно страже, я попросила привести Рабыля во дворец. С ним был волшебник, его звали Васко. Сэр Манкрахат рассказал мне о том, что нашел того, кто помог бы вернуть его возлюбленную к жизни.
- Васко? И кто же он? – с подозрениями обрушивал вопросы раздосадованный гнолл.
- Рабыль говорил, что он – мастер духов, и что тот сказал, будто дух его убитой возлюбленной всё еще кочует по этим землям, - медленно продолжала рассказ осторожная королева. – Он прибыл с волшебником в город, потому что тот сказал, будто дух сможет обрести тело именно здесь, в Кейносе…
- Дух… покойной матери моей жены?
- Вам лучше знать.
- Рабыль… Вселил дух погибшей любимой в тело моей Мелли?! – крикнул Треснолап, вскакивая на ноги. – Как он мог?!
- Я не знаю, - честно ответила Антония, сочувственно глядя на Треснолапа. – Но думаю, он не хотел причинить боль.
- Трудно сказать, чего же он хотел на самом деле… - быстро проговорил Мейне, и его голос быстро превратился в плаксивый шепот. Медленно повернувшись к выходу, он сделал несколько неуверенных шагов, неловко закрывая глаза руками.
- Мейне, - послышалось из-за спины. – Куда Вы?
- Я ухожу, - ответил он, и медленно открыв дверь, и еще пару мгновений стоял, вслушиваясь в отголоски своего сердца. Позже бесчувственный взгляд гнолла еще раз коснулся королевы, выглянув из-за плеча, и воин вышел из залы, ни слова не сказав удивленным стражам. Дверь медленно закрылась, еще раз недовольно скрипнув, и бездонная тишина заполнила бесконечные залы…
Дождь всё яростнее разбивается о крыши домов, недовольно журчит по мостовым, и стекает со статуй, падая на головы дозорным на вратах дворца. Мейне не думал о том, что его тело промерзло в ледяном дожде, лицо облепили волосы, прилипшие под ручьями ледяной воды, а в душе осталась только боль и непонимание того, что всё вновь вернулось к старой, ветхое книге о несчастном герое… Проходя мимо своего дома, Треснолап долго смотрел на мерцающий свет камина, заливающий окна, видел нечеткие силуэты, и решил, что должен сказать всё тому, кто отнял у гнолла последнюю надежду на солнечную жизнь.
Дверь снова скрипнула, и голова Манкрахата вновь возникла в щели.
- Мейне? Что тебе нужно? – грубым тоном произнес орк, возмущаясь прерванному спокойствию. – Я не хотел, чтобы всё вышло именно так… Чем я еще могу помочь тебе?
- Я просто хотел сказать всё, что хотел… - произнес гнолл, стирая капли дождя с холодеющего лица.
- Хорошо, - кивнул Рабыль. – говори.
- Мой сын… исчез в неизвестности. И я отправился за ним, оказавшись в совершенно ином мире. Я сражался за него и за то, чтобы жить счастливыми здесь, в Кейносе. Но он… остался там. Он – Избранный, и теперь Император…
- Я рад за твоего сына, - слабо улыбнулся орк, и на мгновение скрылся внутри, а затем вышел под яростный дождь, скрывшись под большим плащом с капюшоном. – Думаю, он хотел бы стать кем-то более важным, нежели просто твоим сыном…
- Да, - согласился Треснолап. – Я отпустил его, и пообещал, что всё объясню Мелли…
Манкрахат молчал. На его лице читалось что-то неизвестное. Будто он ничего не мог понять…
- Когда я услышал, что могу снова увидеть свою любимую, смерть которой перевернула всю мою жизнь… Я не смог отказать тому чужестранцу, которого повстречал на корабле с острова Зек…
- Что же ты делал на острове после того, как мы покинули его без желания возвращаться?
- Я побывал во многих уголках нашего мира, выискивая счастье.… Но нашел его лишь здесь, когда узнал истину от того самого колдуна…
- Кто же он?
- Его звали Васко Ронн, - продолжал свой строгий рассказ раздраженный Рабыль. – Он рассказал, что прибыл из далеких земель, что скрыты от нашего мира десятью днями пути, который может преодолеть лишь воздушный корабль…
- Чужеземец… - порицающим тоном произнес гнолл, сплевывая в ручей. – Значит, ты доверился ему?
- Да.… Но он не сказал, чье тело станет сосудом для духа моей любимой…
Мейне видел что-то, напоминающее вину, в глазах бесстрашного война острова Зек, но не верил, что Манкрахат сожалеет всем своим большим сердцем. Но сейчас, стоя под ливнем, Мейне не мог сделать ничего, и был не в силах изменить прошлое. Кажется, любому героизму приходит конец.
- Знаешь, Рабыль, - неуверенным голосом начал Мейне, тяжело вздохнув. – Я бы, наверное, убил бы тебя, не задумываясь. Но… ты спас мне жизнь, тогда, в той самой тюрьме. Ты протянул мне руку помощи там, где её быть не могло. И я… хочу сказать тебе спасибо. Считай, что я вернул долг.
Орк закрыл глаза, кивая большой головой. Мейне протянул руку, и почувствовал, как большие пальцы крепко сжали её в теплом и искреннем жесте.
- Будь счастлив, - произнес гнолл, и руки разомкнулись.
Рабыль хотел было что-то сказать, но его губы сомкнулись в безмолвии. Возможно, он почувствовал вкус вины, который передали крупные капли дождя, напоминающего водопад слез… Но что заставило его опустить глаза, и тихо скрыться за большой дверью дома, мы уже не узнаем.
Мейне шагал по улицам, ненароком оглядывая серые крыши. Его сердце билось быстро и яростно, будто рыча, а на лице не вырисовывалось ничего, кроме глубоких, печальных мыслей. Глаза безжизненно смотрели вокруг, и на миг замерли, заметив впереди Меншона и Вильфа…
- Мейне! – крикнул Гронскай, останавливаясь, и хватая друга за плечи. – Куда ты?
Молчание. Печальный вздох гнолла ничуть не удивил друзей.
- А не всё ли равно?
- Мы знаем, что случилось с Мелли… - с сожалением произнес Стоункраш. – Что же ты теперь будешь делать?
- Я ухожу, - коротко ответил гнолл, продолжив шагать по залитой дождем улице.
- Но куда? – озлобленно бросил другу Меншон.
- Туда, куда не стоит отправляться… - прозвучал обреченный ответ, и гнолл ушел, скрываясь в тумане под аркой городских ворот. Двое друзей стояли под дождем, продолжая смотреть вслед силуэты героя. Сзади послышалось хлюпанье шагов.
- Сэр Мейне, где он? Вы видели его? – запыхавшись, говорил Гарольд, спешно оглядывая мокрые улицы.
- Он ушел… - послышался ответ Гронская, и двое воинов медленно побрели прочь, оставляя юного мечника наедине с недоумением…

…Шум огромных винтов сотрясал воздух у запыленной пристани, которая, находясь высоко над песчаными барханами, заставляла ожидающих рейса в поднебесье закрывать лица большими капюшонами, шарфами и всем, что есть под рукой. «Заоблачный», скрипя ветхими палубами и хрустя песчаными ступенями под ногами зевающих гномов, замер напротив пристани, роняя вожделенный трап всем, мечтающим покинуть эти земли, пропитанные песком. Зазывала, стоя и приветствуя новых гостей воздушного судна, остановил свой хитрый взгляд, увенчанный густыми бровями, на одном из взошедших на борт – неизвестном, который, закутавшись в серую ткань, местами подмокшую и облепленную песком, опустив лицо прошел мимо, не проронив ни слова вежливому крикуну. Гости корабля спустились в свои каюты, и стали наслаждаться зрелищем бесконечных небес, затмевающих красоту горизонта своей белой пеленой. Зазывала нашел загадочного незнакомца в одной из кают. Неизвестный лежал в углу, устремив вверх свой острый нос. Услышав ровное дыхание, крикун произнес:
- Сэр, позвольте взглянуть на ваше лицо!
Неизвестный чуть пошевелился, медленно присаживаясь на лежак. Его рука сдернула капюшон, обнажая растрепанную шевелюру и грязное от следов дождя лицо. Лишь глаза горели огнем подозрений и ярости.
- Вы – гнолл! Куда же вы направляетесь, и кто Вы?
- Куда я направляюсь, вы сами знаете… - послышался ответ хриплым голосом. – А насчет иного - предпочту остаться инкогнито…
- Но сэр, я бы был очень признателен.. – начал было улыбчивый гном, но увидел, как звонко возник перед его лицом длинный меч, сжимаемый в костлявой руке. Лицо гнолла источало невообразимую злость, но ни один его уголок не дрогнул тенью сомнения.
- Прочь… - прошипел незнакомец, и вновь лег на свою койку, как ни в чем не бывало.
Зазывала еще секунду посмотрел на необычного постояльца, а затем удалился, уже не желая впустую кричать на борту этого удивительного корабля…
…Борта воздушного судна обволакивала ночь, и сквозь мрачное небо его красивые очертания медленно окрашивала серебром бледная, безмолвная луна…

p.s Новая часть истории подошла к концу, но это не значит, что история закончилась Комментарии в студию

Отредактировано Fisk (2009-10-10 18:19:09)

II

...Лазурь моря медленно переливалась под мягкими лучами солнца, сверкающих отражениями в воде. Мутные антониканские воды быстро сменились на чистейшую гладь гавани Кейноса, шумящую и насыщенную странниками со всех концов света. Меншон, погруженный в размышления, будто не замечал всего шума и гама, царящего вокруг. Не видел яростных торговцев, тыкающих в шхуну толстыми пальцами. Не замечал торговца рыбой, который швырял загнившую треску в озлобленных покупателей. Среди всех недовольных и простых зевак промелькивали и настоящие искатели приключений, солдаты, разведчики. Блестящее, угрожающими бликами оружие отвлекало людей, на секунду заливая их нутро приступами ужаса. Редко какой посох, сияющий чарами, мог так озадачить толстосумов. Хотя и сильных магов, на самом деле, было не так уж и много.
- Я сойду на берег! – крикнул Отто, уже оказавшись на суше. Его тело растянулось, выпуская наружу довольное урчание. – Нам нужна карта Топей.
Меншон кивнул вслед сошедшему спутнику, и лениво почесал бороду, окидывая презрительным взглядом снующий порт. Вильф сидел на правом борту, натачивая огромный топор треснутым бруском. Мириам расположилась на бочке, улыбаясь навстречу солнцу, пробивающемуся сквозь дыры в парусе. Как ни странно, в её руке была чашка. «Как интересно, неужели чай?» - пронеслось в голове гвардейца, и на его лице по собственной воле появилась улыбка. Однако спустя мгновение его взгляд застыл на подозрительном типе, сидящем на бочонке около торговца рыбой. Незнакомца скрывали широкие одеяния, капюшон скрывал его загадочное лицо. На внешней стороне ладоней была любопытная татуировка, а на поясе висели длинные кинжалы. Незнакомец был похож на таинственного убийцу. И это, как ни странно, пугало Меншона.
Вильф отставил оружие, и облокотился на борт, с подозрением осматривая окрестности. Тут все услышали шаги – из трюма поднялся корабельный. Это был простой, неброский человек в дешевой одежонке. Такие обычно работают на фермах или облагораживают городские стены крупных городов и крепостей. Но и среди трудяг попадаются те, кто желает заниматься чем-то другим. Роберт, белокурый капитан корабля, был именно из таких людей. Его прозрачная щетина не придавали ему шарма, но и не делала его ужасным чудовищем. А сильные и грубые руки делали своё дело – держали штурвал в любую погоду, и никогда не позволяли кораблю сбиться с курса. «пусть хоть конец света – а я судно не брошу!» - говорил весельчак, опустошая пинту. И это было правдой.
Охотница поднялась на ноги, потягиваясь подобно отцу, и также насторожилась, увидев незнакомца в капюшоне. Казалось, что эти двое были кровными врагами, и вот-вот набросятся друг на друга. Но было в этом взгляде и что-то другое, стыдливое и прикрытое маской чистой злобы. Это был страх. Черт, и это на самом деле был страх…
- Кто это? – между делом спросил Гронскай, бросив уставший взгляд на гноллку. – Судя по всему, этот тип весьма тревожит и тебя и твоего отца.
- Тревожит то, что он здесь не один, - с сожалением произнесла Мириам, присаживаясь рядом с солдатом. На её лице была грусть.
- Кто же он такой, и почему так пугает вас?
- Они – охотники за головами. Искатели наград и трофеев тех народов, кто уже малочислен и постоянно скрывается. Мой отец однажды одолел в бою сразу троих, и с тех пор его голова стоит очень дорого…
- Звучит жутковато, - признался человек, не сводя глаз с примечательного убийцы. – Значит… они пришли за Отто?
- Боюсь, что так. Но мы можем успеть уйти в океан, прежде чем они нападут, - с надеждой произнесла хищница, приглаживая сверкающую шевелюру. Яркие глаза сияли, подчеркивая бесспорную красоту своей обладательницы. Редкие черные пятнышки украшали щеки, черные веки придавали взгляду неповторимое очарование. Гронскай сглотнул, переводя дух. Гноллы, первобытные и простые создания, они внушают лишь отвращение. Но она – человек был готов поклясться, она другая. И она красива…
Отто вернулся в скором времени, держа подмышкой стопку мятых, пожелтевших свитков. Оглянувшись, гнолл раздраженно вздохнул, и бросил Роберту:
- Отчаливаем. Готовь судно.
Простак непринужденно кивнул, и отправился готовить снасти. Меншон вызвался отнести карты в кабинет  внизу, и тут же воспользовался случаем взглянуть на содержание бумаг. На потрепанных свитках были изображены различные регионы Топей Йкеши, побережья, станции ученых, жилых поселений, гномов. На одной из таких карт были Топи, и был обозначен упавший «Заоблачный». Именно он и интересовал всех, кто отправляется в это опасное путешествие.
Послышались шаги, гвардеец заметил друга, который медленно спустился вниз, держа на плече свой готовый к сражению топор. Довольное лицо Вильфа скрывало то же беспокойство, что таили в себе Треснолапы. Однако, он хотел сказать и что-то еще.
- Видел, как ты смотришь на неё, - заметил варвар, убрав топор под лежак. – Твой взгляд выдает тебя, думаю, ты сам знаешь это.
- Да, - смущенно улыбнулся Меншон, опустив карты на стол. – Я даже не знаю, что делать. Она… красива.
Стоункраш улыбнулся своим суровым лицом, и аккуратно хлопнул друга по плечу.
- Я с тобой согласен. Наверное, ты уже продал ей своё горячее сердце, Шон.
Душа человека замерла, осознавая, что всё может быть именно так, как сказал добродушный варвар. Но всё это неправильно, и сам Гронскай должен смириться с недопустимым… Но самый верный способ облегчить ношу – признаться во всем. И чем скорее, тем лучше. «Нет, я не могу» - прошептал себе воин, и тяжело вздохнул, глядя на сверкающий океан. Корабль дрогнул, и начал медленно двигаться в сторону бесконечных просторов бушующей стихии. Корабельный уверенно держал штурвал, зеваки снова взвыли, бросая вслед путешественникам ошметки тухлой рыбы. А убийцы наблюдали, холоднокровно перешептываясь. Да. Теперь их было двое… И они замышляли недоброе…
День медленно двигался к закату. Гронскай, опустив руки на борт, наблюдал, как дно заводи медленно замутняется и исчезает под внушительной толщей сверкающей воды. Морской воздух пронзил человеческое сознание и снова выпустил те мысли, что скрывались внутри уставшей головы. Ветер трепал длинные волосы гвардейца, солнце отблескивало от их черноты, а сам Меншон только и хотел на время остаться наедине со своими мыслями. Сейчас нельзя было иначе.
- Извольте ужинать, - раздалось позади, и человек вырвался из плена мыслей, оглянувшись. Отто, надев на голову странный белый колпак, зазывал трапезничать. Сейчас его лицо не вызывало ни капли беспокойства.
За столом собрались все, желая попробовать нечто особенное. Огромный котел бурлил на печи, попыхивая подпаленным маслом и неизвестными приправами. И вот, мускулистый повар обнажил содержимое, разлив его по расцарапанным жестяным тарелкам. Что же это было? Конечно, это было мясо. Заправленное густой подливкой, от которой так и разило жгучими оттенками вкуса у аромата. Роберт на миг поднялся, и вынул откуда-то сковороду с картофелем. Он был заботливо обжарен и весьма приглянулся экипажу корабля. Вильф с уважением кивнул Отто, и тот присел рядом с могучим северянином.
- Вот, это уже напоминает мне о доме, - заметил Стоункраш, когда очередная ложка кушанья исчезла в его огромном рту. – Что за запах, какой дивный вкус! Не наш ли рецепт ты украл, хвостатый?
- Надеюсь, что нет, - смущенно улыбнулся гнолл, припадая к пище. – Наверное, в наших народах есть что-то общее.
- Любовь к мясу? – подметил Меншон. – Определенно.
По столу прокатились смешки. Мириам подмигнула человеку, и тот чуть было не прикусил язык.
- Как давно вы ищете Мейне? – решил начать серьезный разговор варвар. – Думаю, мы бы могли помочь вам и ранее, если бы знали, что поиски уже вовсю идут.
- Можно сказать о том, что мы долгое время оставались в тени, - с долей сожаления отвечал Отто, медленно пережевывая ужин. – Среди тех, кто обитает в Степях уже давно нет единства и сплоченности, впрочем, это давняя история.
- Вы наверняка встречаетесь с гноллами, подобными тем, что терроризировали Антонику не так давно, - интересовался солдат.
- Если бы они были единственной напастью, - опечаленно вступила в разговор дочь гнолла. – В Степях постоянно рыскают солдаты и воины, ищущие «разумных собак», как они нас называют.… Помимо сокровищ и жажды власти, они жаждут рабов. Конечно же, не совсем обычных.… Многие наши братья и сестры полегли в бою, пытаясь остановить нашествия таких гостей. Но всё напрасно – с каждым годом охотников всё больше.
- Значит, были и пленные?
- Были. Мой младший брат не смог избежать этой участи.
- У Мейне был брат? – удивился Гронскай, отставляя тарелку. – Он никогда не говорил о семье…
- У него были на то причины. Он не один год скитался сам по себе после того, как однажды на нас напали ночью, - пояснял Отто.
- Охотники за головами?
- Наверняка. Было очень темно, и мы не видели никого из нападавших. В свете факелов их лица были слишком яркими, и не было ясно – кто же они. Но в ту ночь, когда враги ворвались в наш город, было слишком много крови…
- Город гноллов?!
- Звучит диковато, да? – грустно улыбнулся рассказчик. – Тем не менее, мы обустроили скальные чертоги в Степях, и смогли превратить их в хорошее убежище. Там были дома, улицы, даже собственные торговцы. Они были достойны уважения, потому что путешествовали по миру в поисках провизии, добычи и разных диковинок со всех сторон света.
- Невероятно…
- Да. Наверное, только так можно описать наш скромный быт, - с теплотой поклонился гнолл. – Нападение унесло жизни многих… Все спали, и мы не сразу успели собрать сопротивление…
- Мейне помогал вам?
- Конечно. Мой сын оборонялся, как настоящий воин. Он убил троих налетчиков и в пылу сражения многих смог ранить. Но когда их стало слишком много, я приказал ему бежать…
- Должно быть, у вас были сильные и храбрые воины, которые смогли уничтожить угрозу? – предположил Вильф. Такого интереса к рассказу Гронскай не видел у друга еще никогда.
- Наши элитные войны, Хранители Дома, смогли уничтожить нападавших. Но слишком много жертв понесли Треснолапы в ту ночь… Погибла сотня а то и больше наших хороших друзей.
- Жаль… - удрученно выдавил Роберт, больше не сказав ни слова.
- Но самое печальное то, что в ту ночь они забрали жизнь у моего младшего сына… Мейне видел, как большой кинжал вошел в шею младшего брата. Видел, как застыл взгляд маленького Ренни. Малыш умер у него на руках…
В общем молчании все угнетенно скорбели о потере, которая до сих пор не была ведома им. В тишине Отто стер слезы со своих глаз, и продолжил:
- Мейне убежал не сразу. Он долго противился моему приказу, - вспоминал опечаленный отец. – Но, в конце концов, убежал прочь. С тех пор я его не видел…
- Как давно произошла та трагедия?
- Это было очень давно. Наверное, за три года до того, как вы встретили его впервые.
- Я успела вырасти за это время, - заметила девушка, улыбаясь.
- Мейне отбыл из города восемь месяцев назад, - посчитал Меншон, изрекая. – С тех пор о нем было известно лишь то, что его путь лежал через Зыбучие Пески. Теперь же нам известно, что Треснолап отправился в Топи… И кажется, я знаю зачем.
- Зачем же? – агрессивно спросила Мириам. Меншон хрустнул пальцем.
- Он отбыл искать мага, зачаровавшего его жену.
- Мейне был женат?
- Более того – он был отцом. Его сын стал правителем Пустоты…
- Значит, тот мир существует на самом деле? – поразился гнолл. – Мы слышали много легенд о тех, кто живет с другой стороны Норрата. А еще до нас доходили слухи о том, что Мейне спас мир от предавшего нас Хранителя. Это правда?
- Да. Это так.
- Что бы ни было с моим сыном сейчас, я горжусь им, - удовлетворенно произнес Отто, и замолк.
- А что стало с женой моего брата? – продолжала опрос охотница.
- Какой-то маг по просьбе одного нашего друга решил пробудить в ней сознание матери.
- Зачем же?
- Потому что наш друг был влюблен в мать той ратонга, - объяснил Вильф, с тоской заглядывая в опустевший котел.
- Ратонга?!
- Да. Мейне любил всё необычное.
- Аргх! Его сынок что, мышь?!
- К его счастью нет, - усмехнулся человек. Мириам была озлобленной и яростной, но в то же время такой смешной и забавной. – Ричард просто был белым гноллом. И стал правителем соседнего мира.
- Наверное, всё это было огромным приключением.
- Еще бы, - присвистнул варвар. – Это было впечатляюще, но для нашего храброго друга одна потеря продолжила другую. Поэтому он и решил уехать подальше отсюда.
- Недолго ему придется скучать в одиночестве, - заявила гноллка, и встала из-за стола. Бросив еще один подозрительный взгляд на Меншона, она медленно поднялась на палубу.
Гронская сжигало чувство того, что он в ловушке. Вильф глянул на друга, с улыбкой пожав плечами, и тоже поднялся наверх. Лишь Отто оставался сидеть за столом, мечтательно глядя в потолок. «Пожалуй, самое время немного вздремнуть» - пролетело в мыслях человека, и он тихо побрел в какую-нибудь пустую каюту. После чего, рухнув на жесткий лежак, отключился.

…Меншон очнулся от того, что кто-то назойливо тряс его за плечи. Это был Вильф, и его лицо говорило о чем-то тревожном.
- Быстрее, Шон! Нас нагоняет корабль охотников! – прокричал варвар, и быстро умчался прочь. Человек понял, что предстоит сражение, и поспешил наверх, мысленно сокрушаясь о том, что его сон был так бесцеремонно разрушен.
Наверху было темно – наверное, уже вовсю задалась ночь. Факелы мерцали на корме, а позади темным силуэтом приближался корабль. Меншон прищурил глаза. И ему показалось, что на носу шхуны сидит тот самый незнакомец в капюшоне…
- Нужно быть готовыми! – крикнул Отто, настороженно глядя в сторону гостей. – Надеюсь, оружие готово послужить вам, друзья?
- Более чем, - кивнул Вильф, держа в руках свой вселенский топор. Неожиданно засвистели стрелы.
- В укрытие! – крикнул Гронскай, и нырнул за корму, увидев, как стрела просвистела выше, и вонзилась в мачту. Вскоре появилась Мириам, и, заметив стреляющих, укрылась рядом с человеком. В её руке таился кинжал, а в другой – небольшой кортик с зазубренным лезвием. Глаза хищницы сияли жаждой крови… и мести.
- Луков с собой нет, а жаль! – выдал Роберт, сжимая в руках солидного размера дубину. – Но ничего, и так одолеем!
Шхуна уже поравнялась с кормой судна носом. Незнакомец повернулся, и бросил в сторону укрывающихся что-то звенящее. Маленькие ножи вонзились в палубу, мачту, пустующие бочки. Секундой позже все услышали скрип и треск – кошки зацепили борт судна, и два корабля встали рядом друг с другом. С криками и множеством оружия на борт шхуны бросились охотники за головами. Меншон вынул меч и снял щит со спины, бросаясь вперед.
Началась резня, каких было не так уж много. Вильф отрубал конечности одним взмахом своего топора, а его огромные ноги отталкивали врагов с такой силой, что те летели обратно, на своё захудалое корыто. Роберт яростно колотил всех подряд, чуть было не перепутав Отто с парой враждебных ублюдков. Но в общем его дубина приходилась кстати, вовремя встречая поспевающих из вражеского кубрика убийц. Сам гнолл сражался двумя короткими мечами и вгрызался в обнаженные глотки поверженных врагов, дабы уничтожить их. Кровь брызгала и текла, а бой продолжался. Таинственный незнакомец не давал одержать над собой вверх, балансируя между ударами, как ловкая змея, и прыгая по кораблю, как неуловимая пантера. Гронскай выбивал зубы своим башенным щитом, и протыкал убийц полуторным клинком, яростно крича. Бой продолжался уже многие минуты, и, кажется, новых лиц больше не появлялось. В общих криках и ударах железа о железо, Меншон увидел человека в капюшоне, стоящего на мачте и натягивающего лук.
- Нет! – человек бросился закрывать Мириам, которая с трудом удерживала двух наступающих громил. Прозвенела стрела, и Меншон почувствовал, как та вгрызается в его правое плечо. Сжав волю в кулак, Гронскай поднял с палубы нож и метнул в неприятеля. Убийца увернулся, но упал, разбив голову о лезвие топора варвара. Зарубив последних противников, Отто и Вильф облегченно вздохнули. Роберт стоял, и озадаченно смотрел на ловкача с раскроенным черепом. Идиллию победы разрушил Меншон, упавший на колено. Его разум дрогнул, кажется, стрела была ядовита…
- Ах, тот ловкач всё-таки подстрелил тебя, - произнесла Мириам, оглядывая рану. Стрела была украшена красными перьями, и это не сулило ничего хорошего. – Нужно обработать рану.
- Пойдем, герой, - с улыбкой произнес варвар, и взял друга под руку. – Похоже, если бы не ты, эта стрела пришла бы точно в шею нашей охотницы.
- Похоже на то, - слабо улыбнулся человек, корчась от приступа боли. – Я заметил его, и бросился наперекор. Всё-таки он был ловчее и быстрее остальных.
- Вот тебе и боевое крещение. Только на награду не рассчитывай, - сказал появившийся Отто, улыбаясь. – Моя дочь поможет тебе.
Вильф своей сильной рукой вынул стрелу, доставив другу немало страданий. Зазубренный наконечник был выполнен искусным мастером, и врезался в тело как крюк – надежно и болезненно. Мириам взглянула на кровоточащую рану, и человек увидел, как  вертлявый язык гноллки прильнул к кровавому следу.
- Что ты делаешь… Там же яд… - выдавил Меншон, чувствуя как голова наливается свинцом. – Не надо…
- Не волнуйся, - прошептала хищница, улыбаясь окровавленным ртом. – Это обезболит твоё плечо, а за меня не волнуйся.
Охотница через пару минут ушла, и начала готовить что-то, вслушиваясь в указания отца. Гронскай слышал их с трудом, но верил в то, что отвары будут как раз кстати. Еще раз глубоко вздохнув, воин провалился в сон…

…Сколько минуло времени – неизвестно, но постепенно к гвардейцу возвращалось сознание. Он видел темные балки корабля, покачивающийся фонарь над головой. Вокруг всё также скрипело дерево и доносились обрывки речи. С трудом поднимаясь на ноги, Гронскай вышел из каюты, и услышал, как недовольства осыпаются на кого-то за соседней дверью. Неуверенно толкнув её, Меншон увидел привязанного к стулу человека, а вокруг – всех пятерых.
- Ты как, друг? – отвлекся от пленника Вильф, кивая человеку.
- Жив, - с улыбкой ответил Меншон, и его глаза тут же устремились на связанного. Это был раненый налетчик – воин помнил его во время резни на палубе. Длинный халат без рукавов, большие, массивные ботинки с множеством щелей под ножи. Гладко выбритая голова осквернена ссадинами и синяками. Шея и лицо залито кровью. Взгляд напоминает раненого пса, которого загнали в угол. Отчаяние и злость переплелись в что-то неизвестное в этом проклятом убийце.
- Значит, кто-то всё-таки остался жив в том бою, - изрек Гронскай, присоединяясь к спутникам, встав рядом. – А я думал, что наш добрый варвар позаботился о том, чтобы все враги стали безголовыми.
- Хотелось бы мне быть чуть внимательнее своего, - подтвердил варвар свой промах, хрюкнув носом. – Но сейчас нас заботит этот тип, раз уж он жив.
Отто сделал шаг вперед и ловкими руками обыскал карманы наемника. К собственному удивлению, он нашел лист бумаги. Скомканный, запятнанный грязью, но всё-таки читаемый. На листе значились слова, которые затронули гнолла до глубины души…
- Черт побери, - обронил Отто, и его руки пали в бессилии. – Какого черта…
- Что там? – заинтересовался гвардеец, и заглянул в потертый свиток.

« Берни, нам нужно достать этого прославленного героя. Он точно отдыхает в тех славных краях, Топях Йкеши. Однако я также знаю, что его ищут родственники. Схватите хвостатых, и отправляйтесь в Йкеши на транспорте Гильдии. Нам нужен Мейне.

                    Сайлон.»

- Так-так, - насторожился человек, ожидая недоброе. – Значит, Берни, у вас были какие-то запутанные, сложные цели. Рассказывай, что тебе известно о Мейне. И что за Гильдия приказала найти его.
- С чего мне рассказывать вам что-то?! – возмутился связанный. – Я выполнял свою работу, и это всё, что вам положено знать.
- Я знаю тысячу способов доставить боль и отдалить смерть при этом, малыш, - вступила в разговор Мириам, щелкнув клыками. – Если ты не расскажешь мне всё, что знаешь, я начну новый допрос с твоих филейных частей…
В этот момент в глазах убийцы промелькнул ужас. Именно это и дает время для того, чтобы вытянуть из человека всё, что он знает. «Бесстрашный унесет секрет с собой, Объятый ужасом расплачется и скажет» - вспомнил человек какие-то знакомые строки.
- Так и быть, - сглотнув, произнес пленник. – Я скажу, но только взамен на слово не убивать меня.
- Идет, - кивнул варвар. – Честное халасианское.
- Гильдия ищет Мейне уже полгода, - рассказывал убийца. – Мне не известно, почему убийцы схватились за него, но я знаю – произошло что-то важное, и это связано с героем-Треснолапом.
- Гильдия Убийц?
- Да. Кажется, речь идет о сокровищах, которым нет равных.
Меншон озадаченно кивнул, глядя на узника.
- Кто такой Сайлон? – вступил в допрос Отто, потирая ушибленное плечо.
- Мне неизвестно, кто он, - отрезал тип. – Глава гильдии, Девонре, встретил незнакомца на одной из улиц Кейноса. Тот рассказал ему что-то, о чем больше никто не знает. В тот вечер на собрании лучших убийц гильдии Мастер объявил, что у нас, спустя много лет появилась великая цель. И награда, в случае нашего успеха, будет неизмеримо велика.
- Но он объяснил, почему нужно убить Мейне?! – настойчиво спросила гноллка.
- Он лишь сказал, что Мейне уничтожит этот мир… - после длинной паузы виновато изрек убийца, и поник головой.
- Мне одному это кажется дикостью? – спросил Гронскай, почесывая затылок. – Убийцы, сокровища, конец света…
- Действительно… Это невероятно, - согласился Отто, отправившись на палубу. Через мгновение оттуда вернулся Роберт.
- Кажется, Пески на горизонте, - отрапортовал он, улыбаясь.
Пленника отвели в трюм к крысам, и заперли до прибытия в песчаные земли. Вильф лично следил за ним, изредка поглядывая в сторону корабельного погреба. Сейчас перед героями встало множество вопросов, на которые немногие могли бы ответить. Новые загадки, неизвестные лица как по взмаху посоха волшебника появились среди тех, кто знал друг друга уже давно. Что за Гильдия Убийц, и какие сокровища они ищут? Как связан с этими поисками Мейне, затерявшийся в Топях? Кто такой Сайлон, и откуда он узнал такие ценные сведения? Всё это лишь предстоит узнать храбрым искателям приключений. А пока – впереди простирался длинный песчаный берег и чудаковатая пристань, на который мельтешили люди в чалмах. Где-то там герои встретятся с загадочным Фитцшпиглем-изобретателем. А может, и не только с ним...

IV

Ветер свистит с такой силой, что закладывает уши новоявленным воздухоплавателям. Кажется, внизу находится что-то зловещее и неизвестное. Меншон, не сменив задумчивого выражения своего лица, рассматривает густые облака, застилающие зловещую неизвестность. Что-то мерцает среди них, заставляя всматриваться изо всех сил. Молнии. Пурпурные, черные, лазурные… Что это может быть? Что за магия повелевает этими небесами? Гронскай не знал этого. Но он просто думал обо всем, что созерцал вокруг. И, конечно же, его главной мыслью была… впрочем, вы и сами знаете.
Булькающее, пыхтящее и стрекочущее судно плыло, разрезая перед собой редкий туман и оставляя позади милю за милей неизвестности. Отто вглядывался в смутную даль, пытаясь увидеть заветные земли. Роберто рассматривал своё аккуратное лицо в отражении кинжала, Мириам, мягко улыбаясь, поглядывала на сурового человека. Вильф что-то жевал. Ну, по крайней мере, выглядело это именно так.
- Топи! – завопил старый гнолл, чуть было не вынудив некоторых сигануть вниз. – Снижаемся!
Воздушная лодка накренилась, заставив задумчивых друзей вцепиться руками в крепежи, ремни и друг в друга. Быстро теряя высоту, странники видели, как исчезают последние обрывки облаков, и перед их глазами возникает… небольшой остров с кишащими всюду гномами, людьми, эльфами… Что-то причудливое, похожее на большую печь, возвышалось над скалистыми землями, болотно-грязного цвета. Вдалеке в воздухе висели какие-то обломки камней, окутанные теми же разноцветными молниями…
Воздухоплаватели медленно приближались в неприветливой земле, уже наблюдая за тем, какими тяжелыми и холодными взглядами встречают их местные жители. Среди наблюдающих было много торговцев, но еще больше было воинов. Внимание Вильфа привлек высокий, как мачта, тролль, облаченный в ужасающие доспехи. Хаотичное облачение больше напоминало одеяние какого-то фанатичного сторонника Казика-Туле. Однако безобразное лицо, выглядывающее из-под шлема с огромными клыками на уровне рта, говорило, что этот боец наверняка не принадлежит к идолопоклонникам…
Со скрипом и треском корабль коснулся земли, и, преодолев еще дюжину шагов на брюхе, замер, как застреленный зверь. Гномы, стоящие ближе всего к гостям, боязливо отошли, наблюдая широкие шаги внушительного тролля. Гости медленно расстегнули свои ремни, и один за другим сошли на неизведанные берега. Меншон поспешил закрыть собой Мириам, когда заметил приближение жутковатого воина…
- Приветствую вас, странники, - выдавил тролль, и его голос веял могильным холодом. – От имени генерала приветствую вас здесь, в землях Йкеши.
- Высказываем своё почтение генералу, - поклонился Отто, снимая очки пилота. – С кем имеем честь разговаривать?
- Моё имя не играет роли, - словно гипнотизируя, продолжал воитель. – Я лишь один из посланцев генерала Йкеши. Генерал желает выражать своё почтение всем, кто прибывает в эти земли…
- Передайте генералу наши слова благодарности, - старался Меншон быть вежливым и приветливым, но его настороженные глаза выдавали испуг. – Надеюсь, он не имеет ничего против того, что мы остановимся здесь?
- Вы – гости, - разделяя слова загадочной паузой, молвил жутковатый тип. – Это ваше право – оставаться здесь. Эти земли изменят вашу жизнь… навсегда.
После этого тролль вынул откуда-то сияющий камень, и, сжав его в ладони, исчез, превратившись в клубы темного тумана…
- Не нравится мне всё это, - с отвращением произнес варвар, закидывая топор на плечо. – Ох, не нравится…
- Не ожидал увидеть в Топях таких любопытных придворных, - с тем же тоном голоса подхватил человек. Оглядываясь вокруг, Меншон видел только заинтересованные глаза, в которых обитал какой-то безжизненный испуг… - Смотрите – все эти лица просто источают ужас. Кажется, здесь происходит нечто…
- Непоправимое, да, - прозвучал ясный, как пение птиц, голос. Все пятеро замерли, увидев возникшего перед собой высокого человека. Мужчина лет пятидесяти будто возник из ниоткуда, величественно возвышаясь перед отрядом. Его темное лицо было иссечено черными рунами, редкие темные волосы  были седыми на концах. Голубая роба чародея, с первого взгляда внушавшая могущество, была изрядно поношена, а местами и вовсе прохудилась.
- Архон, - с радостью и надеждой в голосе произнес Роберто, выбираясь на первый план. – Как я рад, что ты еще жив!
- Роберт, - с улыбкой продолжал маг, обнимая неуловимого убийцу. – Я жив, но жизнь моя меня изрядно потрепала.
- Да вижу уж, - с улыбкой произнес эльф, почтительно поклонившись старому воспитателю. Затем Роберто обернулся к озадаченным путникам, встречая вопросительные взгляды, и без уверенности произнес: – Мои… друзья, искатели из Карана.
- Приветствую вас всех, - учтиво поклонился маг, оглядывая прибывших. Его руны, начерченные на лице, начали пульсировать тьмой… – Прошу последовать в моё жилище. Там можем мы иное обсудить.
Небольшая лачуга ютилась в стороне от шумных гномов, странных солдат в темно-серых мундирах и пустующих палаток. Маг уверенно подошел и поднял руку вверх. Пальцы сверкнули красным пламенем, и дверь в жилище… исчезла.
- Магия – замечательная вещь, - заметил чародей, переступая порог. – Если уметь ей пользоваться, - опасливо добавил он, подойдя к окну. Казалось, оно глядит прямо в бесконечную пустоту, что разверзлась где-то внизу. Пятеро гостей, не скрывая любопытных глаз, осматривали захудалый домишко. Запылившиеся книжные полки, небольшой круглый стол, исчерченный рунами. Причудливый меч, сияющий белоснежным, святым огнем… Раскрытый настежь шкаф: здесь было множество зачарованных предметов, рунических камней, посохов. Книг, что своим возрастом опережают многие поколения, давно ушедшие в историю Норрата. Вот она – обитель мага.     
- Сколько удивительных вещей, - с интересом присвистнул Меншон, разглядывая любопытный клинок. – А что это за меч, сверкающий божественными лучами?
- К сожалению, это не боги, - разочаровал гвардейца Архон, обнажая темные зубы в улыбке. – Но этот клинок извещает меня об опасности. Лорд Йкеша желает знать обо всем и обо всех, что пребывают в эти земли. Кажется, за последние несколько месяцев он стал очень подозрительным типом…
- В каком смысле?
- С тех пор, как упал «Заоблачный», тролли местного лорда трудятся, словно муравьи, - пояснял маг, присаживаясь за свой рунический стол. Вильф скучал у дверей, сидя снаружи дома, Роберто счел нужным постоять у окна, а Отто с дочерью и любопытный Меншон слушали Архона. – Будто с появлением обломков старого корабля в этих землях узнали об огромном сокровище, затаенном где-то в недрах старых развалин…
- Сокровище?! – возбужденно крикнул Роберто, чуть ли не перепрыгнув слушателей. Его глаза сияли в приступе любопытства. Гронскай хотел, было, возмутиться такому поведению, но промолчал. Гноллка подмигнула ему.
- Кто-то пустил миф о том, что в недрах Йкешанской Крепости якобы есть тайник, попасть к которому сможет лишь Избранный.
- Избранный? – усмехнулся Меншон. – Да таких легенд сотни…
- Да, но эта появилась совсем недавно, - кивал волшебник, нырнув правой рукой в свою запыленную кладовую. – Но самое главное то, что эта легенда несет в себе долю правды…
- Да неужели? – улыбаясь глазами, наступала Мириам. Человек нервно кусал губы.
Архон открыл книгу, наполнив комнату хрустом старого переплета и удивительным запахом древних страниц.  Затем он сосредоточился на строках, и произнес:
- Йкеша, старейший лорд троллей, вышедших из Пустоты, хранит тайну своего величия в руинах собственной обители. Могучая крепость йкешанцев скрывает тайну появления Скверны – пустоты, проникшей в мир Норрата из неведомого нам мира богов и могущества. И если придет день, когда появится тот, в ком будет воплощена сила Пустоты, откроется тайная комната, и необычайная мощь окажется в руках её нашедшего…
- И что произойдет после? – с опасением спросил гвардеец.
- …мир будет уничтожен, - сокрушенно закончил старец, закрывая старинный фолиант. – Незавидная судьба ждет нас, друзья.
- Не в первый раз, - усмехнулся Вильф, вернувшись к слушателям. – Мейне уже спас Норрат от Хранителя, что предал мир. И если он выжил, мы должны найти его и рассказать об этой легенде.
- Опасаюсь, что лорд Йкеша беспокоится за свою тайну, - выразил беспокойство маг, поднимаясь на ноги. Длинные пальцы чудодея дрожали, испуская искры.  – Его ищейки повсюду, и они не допустят того, чтобы кто-то смог найти Избранного раньше него.
- Странно.… Полагаю, что он бы уже нашел его за это время. Минули месяцы…
- Те болота, где лежит разбитый корабль, уже нарекли проклятыми. Маги бессильны в этих поисках – они не могут даже приблизиться к заветному месту.
- Из-за чего?! – негодовал Гронскай, видя в голове слова «Бред!» «Хаос!», «Безумие!». – Стало быть, не всё так просто?!
- Всё очень непросто, - с менторским тоном отрезал чародей, подернув нижней губой. – То место излучает невероятно сильную магию, настолько могущественную, что ни один маг не может даже подойти ближе, не уничтожив свой разум и тело. Те несчастные, что пытались пробиться, сначала сходили с ума, а потом… превращались в пепел, - с ужасом произносил Архон, и на его лице выступил пот. – Да… всё это вселяет страх в тех, кто живет здесь долгие годы. И я тому не исключение…     
- Возможно, загадочный источник магии воплотился в ком-то, - задумчиво произнесла Мириам, шлепая указательным пальчиком по губам. – Но это странно, ведь тролли наверняка бы поняли, от кого исходит эта жуткая сила.
- У троллей мало собственных магов, - продолжал пояснять чародей, оглядываясь вокруг.  Будто он ждал кого-то… - Они не любят рисковать собственными силами, и используют наемников. Сейчас уже никто не желает умирать за попытку пробиться к месту падения корабля…
- Значит, поиски закончены?
- Нет, генерал ждет, когда кто-то еще отправится в тот край. Тролли будут наблюдать за пришедшими. Поэтому они и не спускают глаз с гостей…
- Как бы то ни было, мы должны отправиться туда, - вынес вердикт Меншон, встречая одобрительные кивки. – Даже если там воплощение гибели Норрата, это нас не остановит.   - Пусть моего пожелания удачи не будет достаточно, но это всё, что я могу вам дать, - растерянно промолвил старец, оглядывая отряд. – Дорога к болотам кишит опасностями, но я думаю вам не откажут в помощи местные Аэронавты…
- В Топях есть воздушный транспорт?
- Да, но он достаточно необычен, - слабо улыбнулся маг, косясь в сторону гномского сооружения. – Впрочем, это вы и сами увидите…
- Спасибо, Архон, - поблагодарил воспитателя эльф. – Нет ли случаем новостей о моем отце?
- Эти земли отрезаны от мира, друг мой. С тех пор, как «Заоблачный» превратился в мусор, никаких новостей здесь не слышали.
- Печально.
- Как бы то ни было, нам пора, - осуждающе произнес человек, выходя наружу. Небо не гнушалось тучами, и всё вокруг стремительно темнело. Наверное, именно так в этих краях выглядит каждый вечер…
Архон выпроводил гостей с изрядной долей волнения на своем руническом лице. Казалось бы, он вовсе недоволен тем, что кто-то разворошил старинные легенды, и потревожил его покой. Но с другой стороны – чего ему бояться, если тролли лорда не тревожат и не изгоняют его? Разве что таинственной силы, что скрывается за огромными горами в заплесневелой низине. Крокодилы там сейчас наверняка не голодают…
Гномы возвели между своим «механическим» островком и основной частью Верхних Топей (а значит, есть еще и Нижние?!) небольшую железную дугу с передвижной площадкой. Как сказал один из чумазых механиков, «гости жаловались на то, что приходится всё время летать в бочке». Меншон представил выражение своего лица в крутящейся бочке, и ужаснулся. Наверное, это и впрямь неудобно.
Уныло скрипящая площадка доставила отряд на другую сторону – здесь делом заправляли… странные механические существа. Они копались в земле, раскалывали камни, перебирали срубленную древесину. Один из них даже сидел, разглядывая под лупой осколок кунцита.
- Похоже здесь ищут что-то ценное, - вывел теорию Гронскай, натыкаясь на смешки друзей. Вытаращив глаза, оне непонимающе требовал ответа.
- Черт возьми, друг! – выдал Вильф, заставив даже механизмы опасливо оглянуться на него. – Да здесь всё помешалось на сокровищах! Неужели ты слышал что-то другое с тех пор, как наш корабль соскреб пузо о камни этих пропащих земель?!
- Вот-вот, - кивал Отто, разглядывая «ювелира» с лупой. – Однако, гномы подошли к процессу поисков очень осторожно. Никогда не видел ничего подобного…
- Эй вы! – крикнула ратонга в лохмотьях, стоя на высокой конструкции с лестницей. Выше возвышалось что-то, похожее на… ни на что не похожее. – Только не вздумайте ничего там трогать! А то из меня сделают плюшевую игрушку, а вам, как всегда, ничего!
- Что здесь происходит? – собрал всю свою грозность великий гвардеец, и выдал новоявленную фразу. Мириам подмигнула ему. – Никаких строгих правил здесь не вижу. Ни один гном не говорил нам, что здесь есть какие-то хрупкие изобретения!
- Да-да, - бурча, мышь спрыгнула с платформы, чуть не окатив странников свежей грязью. Кричащей и правда было не позавидовать – запятнанная чем-то пахучим одежда и маленькие ручонки нуждались в хорошей ванне. Правда поблизости был небольшой прудик, да и, похоже, с горячим источником.
- Вы кто?
- Я смотритель так называемой А.Т.С – Автоматической Транспортной Станции, – поясняла грязнуля, растирая ручки. – Гномы с того острова не хотят тратить время на «бессмыслицу», как они называют мою работу. Да и к тому же они бояться какой-то сильной магии, идущей с болот.
- Гномы бояться магии? – усмехнулся Меншон. - А почему бы им не построить какой-нибудь антимагический невидимый летающий халат?
- Смешно, здоровяк, - ухмыльнулась мышь, прислоняя грязную ладонь к сияющему панцирю воина. – Надеюсь, лицо Антонии не скрючится.
- Ты что это такое творишь? – возмутился человек, наполняясь ужасом. – Это же… это же…
- А, значит вы не те безголовые гуляки, что собираются к болотам?
- Те, - плюнул Отто, похлопывая человека по плечу. – Успокойся, здоровяк.
- У меня есть имя, - раздраженно пробубнил Гронскай под хохот Вильфа.
- Это – знак для того, чтобы вас не тронул Ронно, - объяснила ратонга, поднимаясь назад к причудливому транспорту. – Поднимайтесь сюда.
- Что еще за Ронно?
- Скажи ты это, когда он будет поблизости, лишился бы половины зубов, - усмехнулась мышь, открывая створку того, что напоминало большую плетеную корзину. – Залезайте. Ронно – это смотритель пункта, ближайшего к болотам. Тот, что рядом с обломками корабля контролируют сами Аэронавты. Ну или то, что от них осталось.
- Чем этот смотритель хорош? – спросил Вильф, заходя последним.
- Он зол, как Инноруук. А всё из-за того, что ему отрезало кончик хвоста вентилем от воздухоплавателя.
- Он что… тоже… мышь?
- Назовешь его так – можешь остаться без глаза – предупредила смотрительница. – Кстати, я его сестра, Занна.
- Очень утешает, - дразнящее улыбнулся Меншон, и отвернулся в другую сторону.
- Держитесь. И не высовывайте ничего – отрежет, - закончила Занна, нажимая на кнопку где-то внизу. – Удачи, сумасброды!
Винт, закрепленный позади, раскрутился, и странное устройство поднялось вверх, устремляясь куда-то вдаль. Наверху было закреплено что-то, похожее на закругленный наконечник стрелы, видимо, заполненный воздухом. Транспорт был весьма быстр, и, казалось, ускорялся тем больше, чем дальше летел. Преодолев большие скалистые пещеры с разъяренными свиньями, странники услышали, как винт вдруг остановился, а корзина начала снижаться. Где-то впереди начиналась огромная пропасть, в которую падал маленький водопад. Однако, несмотря на всё волнение, корзина села точно на такую же площадку, какая была позади. Испуганные и удивленные взгляды наткнулись на Ронно… Этот ратонга больше походил на маленького орка с мышиной головой – необычайно огромные руки, ноги, торс, были просто одной большой мышцей. Наверняка ни одна даже самая мечтательная мышь не могла вообразить себе такого внушительного кавалера…
Меншон думал, что останется без нижней челюсти или упадет в пропасть от увиденного, но, увы, не случилось ни того, ни другого.
- Привет, безбашенные! – яростно выдал Ронно, улыбаясь. – Наверное, моя сестра уже предупредила вас о том, какой я злой и жестокий, хехе. Вижу по вашим лицам – предупредила.
Кивки послужили смотрителю ответом. Он посмеялся, а затем нажал кнопку и произнес тем же задорным голосом:
- Счастливо вам не разбиться! Внизу такое, что жуть!
- Что там такое? – выкрикнул Меншон.
- Сам увидишь, герой, - улыбнулся Ронно, подталкивая «гондолу». – До встречи!
Недолгий путь вниз продолжился… Внизу бушевала вода, бегали странные зеленые огры (или не огры…), плыли зловещие древние руины, затянутые свежим мхом и плесенью. Странный туман поглощал свет так, будто смаковал им, словно праздничным пирогом. Но становилось ясно, что скоро стемнеет. Медленно рассеивался туман, и скоро перед странниками предстала низина. На её болотах, прямо посреди скрюченных деревьев, и гордо патрулирующих повсюду крокодилов, лежал «Заоблачный». У корбаля суетились самая разная публика, были натянуты большие желтые шатры с гербами Аэронавтов. Кажется, если Мейне и жив – то он где-то тут… С этой мыслью каждый (ну, может, кроме Роберто, ему сокровища подавай…) ожидал посадки странноватого аппарата. И это мгновение настало, а задремавший смотритель-полурослик от неожиданности упал в грязевую жижу, что была здесь повсюду. Пока он выбирался из трясины, путники уже успели выйти наружу и осмотреться.
Из лагеря вышел статный полурослик в темных доспехах. Не похоже на то, чтобы он был здесь охранником.
- Сэвил? Опять спал на посту, - удрученно произнес пришедший, сплевывая в сторону названного, что пытался протереть глаза. – Приветствую вас, кем бы вы ни были. Но на головорезов Йкеши вы что-то не похожи.… Поэтому мне становится интересно, кто же вы?
- Свободные искатели приключений, - пояснил Отто, опережая открывшего рот Меншона. – Мы ищем Мейне.
- Хо-хо, Мейне, - развеселился незнакомец, сложив руки крестом. – И зачем же вам этот пропащий?
- Пропащий?! – возмутились все (ну… почти все).
- Он был тихий, когда мы здесь шлепнулись. Помогал выстраивать наше убежище и укреплять его от налетов крокодилов, – рассказывал полурослик. – Мы ему третью всей работы обязаны. Но сейчас он… другой совсем.
- Что стало с моим братом? – ощетинилась Мириам, вынимая блеснувший кинжал.
- Но-но, дамочка, - отстранился воин. – Ничего с ним не стало. Просто теперь он полюбил хлестать выпивку покрепче и ублажать местных фроглоков…
- Что-что?!
- Ну… из Тупты к нам заезжают иногда… ремесленницы там…
- Поверить не могу, - исходила яростью Мириам. Её рука дрожала, сжимая зазубренный нож. – Что с ним… сделали эти земли?!
- Успокойся, дочь, - тихо произнес Отто. – Мы сами поговорим с ним, и всё выясним.
- Ррр!!!
- Проходите, - показал полурослик в черном на «ворота». - Найдете его в черном шатре слева.
- Становится интересно, - обронил Меншон, глядя на Вильфа. Варвара охраняющие дворфы встречали подозрительными взглядами, а от оскалившейся Мириам отпрыгивали, словно лягушки. – Никогда бы не подумал о Мейне ничего подобного…
- Удивляться никогда не поздно, - добродушно улыбался Вильф. – Но его мне уже жаль…
- Почему?
- Посмотри на неё, - показал варвар на озлобленную «сестрицу». – Она из него готова коврик сделать…
«А потом и из меня», - подумал человек, нервно сглатывая. Он видел, как Мириам что-то спросила у одного из людей, стоявших у синей палатки. «Лягушатник Мейне там», - пробурчал один из них, показывая на чернеющий вдали шатер. Получив озлобленной лапой в нос, человек съежился, уползая, а копошащиеся рядом с ним бросились врассыпную. Отто, Вильф и Меншон затаив дыхание, смотрели, как гноллка со скоростью молнии бежит к шатру… Все вокруг уставились на неё, и только Роберто стоял на коленях в грязи – выковыривал из земли монетку…

Отредактировано Fisk (2009-12-11 18:52:23)

VI

…Всё умолкло в одно мгновение. Будто не было этой огромной, свистящей и топающей толпы, будто не было ничего, кроме огромных волн снега, застилающих маленький пещерный городок. Местные жители опасливо выглядывали из своих скальных убежищ, послышались оживленные шепоты и оханья, а герои медленно подняли головы, оглядываясь вокруг. Всё замерло… Только статный эльф, сжимая длинными пальцами свой длинный посох, стоял лицом к отряду искателей приключений. В его глазах была злость и отвращение, будто виной всему происходящему именно они – прибывшие в Нижние Топи гости…
- Кто вы такие?! – изрек он тяжелым, пронзающим голосом, не сводя пылающего взгляда с озадаченного Меншона. – Пришли взимать дань с бедняков, что ютятся здесь?! Сборщики дани для лорда Йкеши и его смердящих слуг?! А может просто – носители скверны?!
- Не стоит гневаться, друг мой, - начал было Гронскай, поднимаясь на ноги, но тут же упал, встречаясь с невидимой преградой.
- Гневаться?! – взревел эльф, и каменные своды пошатнулись. – Возмущенные тролли, что живут на побережье, не прекращают свои набеги уже несколько месяцев! Я не могу даже провести время в библиотеке, чтобы изучить эту жуткую часть нашего странного мира!
- О чем это вы? – насторожился Мейне, отряхивая колени. – Значит… они нападают каждый день? И каждую ночь?
- Никто не знает, когда они придут, - ответил маг, усмиряя свой громогласный голос. Его руки опустились вниз, а сияющий сапфир на посохе почернел, превращаясь в дешевый набалдашник. – Живущие здесь не хотят верить в то, что рано или поздно эти охотники за головами не придут…
- С чего началось это безумие? – бросил Вильф, водрузив свой топор на груду каменных мышц. – Они не могли просто так… потерять рассудок?
- Верно, - кивнул эльф, подернув огромными дугами бровей. – Я чувствую сильную магию, которая всколыхнула шаткое сознание этих головорезов… Боюсь, это нечто древнее…
- Насколько древнее?
- Насколько это возможно, - грустно усмехнулся маг, медленно приблизившись к отряду. – Я никогда не встречал столь сильных чар… Моя магия бессильна против них, я могу лишь… останавливать эти набеги… но не прекратить их.
- Кто же Вы? И как здесь оказались? – вступила Мириам, заглядывая в мерцающие глаза незнакомца. – Не думаю что земля, подобная этой – отличное пристанище для волшебника.
- Мне посчастливилось прибыть сюда еще в те времена, когда эти земли тревожили, разве что, голодные крокодилы. Не представляю, как в этот отдаленный уголок мироздания пробрались тролли Йкеши и начали возводить здесь свои убежища. Но крепость не принадлежала им...
- Они не строили крепость, где живет сейчас властелин троллей? – переспросил Мейне, прищурив темные глаза. Его лицо тронула с трудом различимая улыбка. – Всё это, оказывается, куда загадочнее, нежели на первый взгляд…
- Если хотите узнать больше, идите за мной, - бросил эльф сухие слова, и медленно зашагал вперед, скрываясь в одном из темнеющих скальных проемов. Даже не верилось, что такой яркий и могущественный чародей может жить в скользкой каменной норе…
Но не тут-то было – в кромешной тьме, куда попали путешественники, не веяло сыростью и не раздавались звуки капающей сверху воды. Здесь было довольно тепло.
Громкий щелчок пальцами, и убежище осветилось множеством факелов, закрепленных на гладком камне чем-то, похожим на смолу. В воздухе витал запах старых книг и свитков, а чуть поодаль на небольшом костре покоилась нанизанная на огромное копье тушка кокатриса.
- Садитесь, - тихо произнес волшебник, остановив свой взгляд на пылающем факеле.
- Куда? – ошарашено спросил Меншон, оглядываясь вокруг.
Еще один щелчок костяшками – и вокруг возникли большие стулья, обитые кожей. Роберто пожирал всё вокруг жадными глазами, выискивая нечто маленькое и ценное…
- Не смей даже думать о своем поступке, - огрызнулся маг, возникнув рядом с эльфом. Вор отстранился назад, пытаясь прижаться к креслу как можно сильнее. Чародей демонстративно усмехнулся, обнажая сияющую улыбку, а затем вернулся к одной из полок, где стояли книги. Пока маг перебирал хрустящие страницы своими паучьими пальцами, Меншон размышлял о том, зачем оказался здесь… А Мириам только крутила головой, не скрывая своего любопытства, так и стреляющего из сияющих глаз.
- Фроглоки обосновались здесь намного раньше, - прервал тишину и шипение горящих факелов эльф, одним движением оказываясь лицом к гостям. – Их древние экспедиции были связаны с таинственными силами, секрет которых давно утрачен.
- Как это связано с Йкеши? – настойчиво спросил Мейне, заставляя остальных с опаской тронуть его взглядами. – Или фроглоки, что возводили крепость, и похоронили в ней нечто могущественное?
- Именно, - снова улыбнулся эльф краем своих тонких губ, и опустил глаза в книгу, что покоилась на его руках. Кажется, на ветхой обложке фолианта было изображено большое дерево. – Фроглоки верят в силу обрядов и традиции, поэтому те, кто оказался здесь, стремились обрести новый дом так, как они делали это множество раз во времена переселений. Огромная крепость, высеченная из скальных пород, стоила жизней многих их братьев и сестер. Но, в конце концов, она была создана, и верховный жрец фроглоков опустился на самый нижний ярус величественного строения, чтобы спрятать где-то там артефакт, что зовется Эссенцией Сотворения.
- Красивой название, - ухмыльнулась гноллка, встречая тяжелый взгляд рассказчика. – Хотите сказать, что тролли считают, будто сам Всевышний сотворил этот артефакт и спрятал его в ИХ крепости?
- Да, - нехотя согласился маг, закрывая старинную книгу. – И они не желают вспоминать то, как ворвались в этот храм и осквернили его, превратив в своё скудное обиталище…
- но почему всё это начало происходить именно сейчас? Почему дикие племена троллей не нападали на эти пристанища раньше, почему Йкеша не посылал свои патрули повсюду пару лет назад?
- Этого я не знаю. Я могу лишь догадываться, и предполагать. Возможно, в эти земли прибыл тот, кто и пробудил в этих убийцах желание возвыситься…
- Вы так и не представились, - вспомнила Мириам свой вопрос.
- Ну что ж… Я – Люсьен Де’Лире, брат владыки Фрипорта…

…- Хватит, хватит! – с неистовством хищника изрыгал лорд троллей, сидя за большим каменным столом в своем заплесневелом зале. Перед владыкой ужасных убийц и мстителей стоял его неказистый помощник – маленький, молодой тролль, постоянно подрагивающий под громогласными замечаниями господина. – Хватит говорить мне о том, что наши отряды терпят неудачи, одну за другой! Я не за тем отправлял лучших археологов и историков в эти смрадные залы, чтобы они вдруг вернулись ни с чем!
- Но мой господин… - начал было лепетать маленький тролль, но это тут же прекратил громогласный удар огромного кулака по каменной плите стола.
- Я не желаю слушать это! – выделяя каждое слово, кричал властитель, шевеля огромными ноздрями. – Приведи ко мне Эхтионгра, я желаю услышать от него эти бредни!
- Да, господин, - почти шепотом ответил посланник и поспешил удалиться, оставляя разгневанного правителя наедине с самим собой.
Эхтионгр был одним из тех, кого лорд троллей называл «умником». Опытный исследователь, знающий историю мира в деталях, был очень умен и рассудителен. Он говорил о том, что Йкеше суждено совершить нечто важное, и с тех пор лорд не отвлекается от мысли, что был избран Всевышним для важнейшего свершения…
Огромная библиотека, где были собраны множественные фолианты, свитки, священные руны и письмена, нанесенные на камень, урны и прочие святые реликвии впечатлила бы самого большого знатока и любителя истории мира. Здесь хранились не только артефакты троллей, но и сокровища многих других народов, отнятые кровью отрядами беспощадных завоевателей.… К счастью даже здесь, в сырой и заплесневелой каменной крепости были сухие и теплые места, куда не проникала тьма и сырость. Здесь не проходили невоспитанные солдаты, здесь не раздавалось довольного урчания сытых рубак… Лишь высокий тролль в ухоженных, ярко-желтых одеяниях бывал здесь и держал в строгом порядке и чистоте бесценные образцы многих тысяч лет истории Норрата. Конечно, у Эхтионгра были несколько помощников, больше похожих на слуг, но он поручал им лишь разносить послания и передавать вести. С историком всегда следовали с десяток самых благоразумных солдат и помогали ему в работах, особенно в последних миссиях поисков таинственной комнаты. И теперь единственный тролль, поддерживающий аккуратность и чистоту, как в себе, так и в этой сокровищнице, сожалел о том, что сказал Йкеше те слова о предназначении… 
- Господин, - робко обронил Мэши (так звали посланника), встречая задумчивый и проницательный взгляд исследователя. – Вас желает видеть… лорд Йкеша…
- Меня это ничуть не удивляет, - вздохнул библиотекарь, опуская глаза на гонца. – Судя по всему, он здорово накричал на тебя?
Тролль робко кивнул, исподлобья глядя на историка.
- Держи, - Эхти бросил юркому проныре монету, и тот расплылся в улыбке. – Сможешь поесть и отдохнуть. А я скажу этому ворчуну, что отправил тебя вниз.
- Спасибо! – с визгом крикнул коротышка и унесся прочь, как маленький ураган.
Исследователь слегка улыбнулся, затушил факелы и вышел из хранилища, закрывая дверь…

...- Брат Владыки?! – будто задыхаясь от собственных слов, выдавливал Меншон. Кипящий пот покрыл его обросшее щетиной лицо, но герой изо всех сил старался держать себя в руках. – Но… как это возможно?!
- Это возможно, - улыбаясь, ответил маг. – Но Лукан ни за что не согласится признать это.
- И давно вы не виделись? – со своей любимой усмешкой бросила Мириам, наблюдая за тем, как Гронскай стирает с лица следы своего беспокойства.
- Несколько тысячелетий, с тех пор как я отбыл в Топи.
- Тысячелетий? – удивился Отто. – Но ведь в те времена никто не знал о том, что существует эта земля?
- Я догадывался, что в этих местах могут быть отдельные острова, - продолжал Люсьен, создав для себя еще один стул. – Лукан долгое время отговаривал меня от этого путешествия, но я не из тех кого впечатляет его искривленная улыбка и ярость в глазах. Да и его глупая косичка-хвост меня тоже не впечатляет.
Последние слова заставили каждого улыбнуться.
- Слишком много удивительных вещей происходит в последние дни, - разочарованно произнес Меншон, глядя на сосредоточенного мага. – Мне кажется, скоро произойдет нечто ужасное…
- Ужасные вещи происходят еще чаще удивительных, - тем же тоном продолжил Де’Лире, поднимаясь на свои длинные ноги. – Пожалуй, теперь вы понимаете, что Топи – это земли, пропитанные кровью.
- Точнее и не скажешь, - кивнул человек, выглядывая наружу. Каково же было удивление Гронская, когда он увидел там… сумерки. Будто уже давно наступил вечер. А местные жители, опасливо поглядывая на отвисшую челюсть гвардцейца, спешили по домам.
- Время течет быстрее, чем кажется, - с улыбкой произнес маг, внезапно возникший рядом. – А вечера здесь иногда бывают очень красивыми.
- Видимо, пора нам подыскать ночлег, - присвистнул Отто, созерцая темнеющее небо. – Есть какие-нибудь идеи, господин чародей?
- Соседнее убежище пустует, - ответил волшебник, указывая на дверной проем, расположенный чуть правее. – Я даже не помню, когда его передали в мои владения, но с тех пор никто не просил меня вернуть этот небольшой дом.
- Звучит заманчиво, - потянулся Вильф, первым заглядывая внутрь. – Похоже, здесь есть мешковина и солома. Что может быть лучше для крепкого сна!
Пока отряд устраивался на новом пристанище, Гронскай мечтательно смотрел на звезды, поглядывающие сверху из зияющих отверстий в скалах. Они напоминали человеку о детстве и маленьких мечтах, за которыми он стремился поспеть, будучи сыном своего отца. Он всегда бранил маленького Меншона, говоря, что тот «никогда не станет солдатом, а уж тем более гвардейцем! А до героя ему и вовсе не добраться!». Мальчик мирился со словами отца, но всё его нутро не верило в эти жуткие фразы, как розги хлеставшие мечты и стремления маленького защитника Кейноса. Каждый день, выслушивая те же самые бредни отца, юный герой каждый поздний вечер смотрел на звезды и думал о том, что же будет с ним через много лет? Будет ли он героем, станет ли прославленным воином, или же будет, как его отец, продавать дешевое пиво в заброшенном притоне… Прошли годы, и теперь Гронскай размышляет лишь о завтрашнем дне. Ну и о той, о ком нет нужды говорить…
- Может, я и не могу управлять разумом, но я могу видеть, какие чувства бурлят внутри каждого из вас, - говорил вновь появившийся рядом с озадаченным человеком колдун. Меншон лишь слабо улыбнулся ему, и опустил глаза не желая выказывать стыд. – Я вижу, что творится внутри тебя. И внутри неё тоже.
- Что? – вдруг переспросил человек, глядя в глаза магу. – Внутри неё?
- Да, внутри неё пылают те же самые чувства и переживания, что и в твоей груди, - еще раз произнес заветные для гвардейца слова могущественный чародей.
- Значит… Все мои переживания… и мои чувства…
- Взаимны, - улыбнулся Люсьен. – Но я вижу в тебе лишь страх и сомнение…
- Я не мог… сказать ей.
- Подумай о том, что этот день может стать последним днем, где обитает спокойствие и умиротворение, - тихим, убаюкивающим голосом говорил маг, а камень на его посохе сиял мягким розовым огнем. – Если завтрашний рассвет принесет с собой погибель, если тролли обнаружат Эссенцию – этот мир начнет меняться. И меняться так стремительно, что все чувства и признания придется зачеркнуть…
- Да, всё что я видел за последние дни, только пугает и настораживает… - вспоминал Гронскай рассказы Мейне, странный лагерь Аэронавтов, посланца Йкеши…
- Позволишь помочь тебе? – неожиданно произнес чародей, протягивая человеку свою большую руку. Воин еще несколько минут смотрел на сияющую рунами руку волшебника, а потом собрался с мыслями, и взялся за неё.… Всё вокруг потемнело, и тут же превратилось.… В нечто иное.
Странное светло-зеленое сияние растений и кустарников вокруг завораживало человека. Небо, такое темное и зловещее, здесь было светлым и сияющим, а каждая звезда казалась близкой, и сверкала, словно огромный алмаз. Стрекот сверчков мелодично дополнял прекрасное зрелище, водная гладь небольшого пруда чуть колебалась от снующих водомерок, и огромный серп месяца висел прямо над головой, словно наблюдая за человеком своей белой дугой.
- Какое прекрасное место, - не в силах сдерживать слова, произнес Меншон, замечая позади себя небольшую палатку. – Всё это происходит как будто во сне.
- Расскажи мне кто-нибудь про такой край – я бы тоже не поверила, - услышал человек голос Мириам, стоявшей рядом. Казалось, её пленительный взгляд был еще более завораживающим, нежели всегда.
- Чертов чародей, - усмехнулся гвардеец. – Наверное, это всё иллюзии…
- Могу укусить, проверишь, - засмеялась девушка, и Меншон подхватил её смех.
Двое успокоились, глядя друг на друга. Гронскай понимал, что маг был прав. Он собирался совершить задуманное еще очень давно, но, увы – дрожь внутри не давала ему уверенно произнести нужные слова…
- Знаешь, - неловко начал он, наблюдая за тем, как темные глаза Мириам стали чуть светлее. – Я давно хотел сказать тебе о том, что… волнует меня.
- Да неужели? – улыбнулась она, делая уверенный шаг навстречу человеку. – Самое время сделать это.
Собравшись с мыслями, и почувствовав странную уверенность в себе, Меншон встал на правое колено, и, глядя на Мириам, произнес сакральные «Я люблю тебя».
Он даже не отвел глаз, не дрожал от волнения, как осиновый лист на ветру. Сейчас всё, что происходило в мире, для Меншона сосредоточилось в этом крохотном островке чудес и откровений. Гноллка смотрела на него взглядом, в котором человек не видел ни порицания, ни отвращения, ни той усмешки, которую она так обожает…. Обычной Мириам здесь не было. Меншон видел какую-то другую особу, что так ласково улыбалась и смотрела на него с несвойственной хищнице нежностью. Опустившись на колени, она обняла воина, прижавшись своей щекой к его щеке. Воитель Гронскай чувствовал себя потерянным…
- Наверное, стоило сказать это раньше, - с сожалением шептал он. – Прости меня…
- Всё хорошо, - услышал он в ответ, и слился в поцелуе с желанной и любимой.
Мягкие цвета сливались с сияющими небесами, легкий ветерок чуть дотрагивался до тел, утопающих в страсти, а звезды всё также смотрели со своих высот, даруя всё новые и новые надежды и мечты миллионам сияющих глаз…